Джордж Бернард Шоу. Афоризмы
Шрифт:
Научиться законам жизни значит испытать целый ряд унижений – все равно как обучаться катанию на коньках. Единственный выход – смеяться над собою вместе с зеваками.
Не удовольствия заставляют ценить жизнь; жизнь заставляет ценить удовольствия.
Вечные каникулы – хорошее определение ада.
Опасность всегда существует для тех, кто ее боится.
Одиночество – великая вещь, но не тогда, когда ты один.
Это слишком правдиво, чтобы быть хорошим.
Разве нужно изгонять юмор и смех? Если даже мир – одна из божьих шуток, почему бы нам не попытаться превратить плохую шутку в хорошую?
(В письме Льву Толстому.)
Золотое правило гласит, что нет золотых правил.
О ЖУРНАЛИСТИКЕ И ЦЕНЗУРЕ
Журналисты в нашей стране слишком плохо оплачиваются, чтобы знать хоть что-нибудь, что заслуживает публикации.
О редакторе газеты «Стар»:
В конце концов наши отношения испортились до такой степени, что оставалось одно: договориться, что мы чрезвычайно уважаем друг друга.
Газета не знает различий между велосипедной аварией и катастрофой цивилизации.
Следует читать только одну газету: чтение нескольких сбивает с толку, не говоря уж о трате денег.
Деятельность цензуры отвратительна и вредоносна, и если бы я занимал этот пост, то и я не мог бы действовать иначе, чем отвратительно и вредоносно, как не может не быть вредоносным стальной прут, если его засунуть в колеса паровой машины.
Все неизбежные дурные последствия извращенного контроля достигаются цензорами бескорыстно и из лучших побуждений.
Непристойность можно отыскать в любой книге, за исключением телефонной.
Цензура в конце концов приходит к тому, что запрещены все книги, кроме тех, которых никто не читает.
ОБ ИСКУССТВЕ
Люди, которые сочиняют книги, пишут картины, лепят статуи, создают симфонии, – это люди, свободные от тирании пола, владеющей всем остальным человечеством. Так мы приходим к заключению, удивляющему простаков: в искусстве важнее всего не изображение отношений мужчины и женщины; искусство – это единственная область, в которой секс – сила оттесненная и второстепенная.
Истинный художник скорее допустит, чтобы его жена голодала, дети ходили босыми, семидесятилетняя мать гнула спину ради его пропитания, чем станет заниматься чем-нибудь, кроме своего искусства.
Чистый воздух Парнаса действует на Титанов, как кислород на мышей: сначала возбуждает их, а потом убивает. Хорош тот художник, который дышит этим воздухом как исконный обитатель Парнаса и творит с таким же спокойствием, с каким заурядный человек выполняет свою обычную работу.
Враги великого художника обретаются среди художников, а не среди рядовой публики.
Заниматься «искусством ради искусства» – все равно что забивать гвозди в бумагу.
Как правило, я не отваживаюсь составить мнение о художнике, пока не удостоверюсь сам, что мое мнение верно.
Картина, которую хвалят больше чем десять процентов публики, подлежит сожжению.
Я заметил: едва какой-нибудь тип лица, появившись в живописи, начинает вызывать восхищение как образец прекрасного, он сейчас же распространяется и в жизни. Сегодняшние Беатриче и Франчески картинных галерей, которым поэты посвящают стихи, озаглавленные «Моей возлюбленной», завтра оживают в типе лица горничных и официанток.
О ЛИТЕРАТУРЕ
Когда я беседовал с Анатолем Франсом, он спросил меня, кем я себя считаю.
– Гением, как и вас, – не моргнув глазом ответил я.
Однако ему с его французской благопристойностью мои слова показались столь нескромными, что он поспешил возразить:
– Что ж, и шлюха имеет право говорить, что торгует удовольствиями.
Я не обиделся, ведь все художники зарабатывают себе на жизнь тем, что торгуют удовольствиями, а не философствуют и пророчествуют.
Я стал литератором потому, что автор редко встречается со своими клиентами и не должен прилично одеваться.
Книги много выигрывают, если их не читают. Поглядите хотя бы на наших классиков.
Мир популярных романов – рай для дураков.
Убедительность – вот альфа и омега стиля. Тот, кому не в чем убеждать, не имеет стиля и никогда его не обретет; тот, кому есть что утверждать, достигнет стилистических высот, соответствующих твердости и глубине его убеждений.
В литературе так: новичок стремится любой ценой овладеть литературным языком, а кто поопытнее – освободиться от этих пут.