Джордж и корабль времени
Шрифт:
– В смысле мама? Или папа? – спросил Джордж.
– Что такое «мама или папа»? – удивилась она и тут же испуганно добавила: – Это не вопрос!
– Мама и папа – это родители, – сказал Джордж.
Геро смотрела на него непонимающе.
– Родители – это те, кто… ну, те, у кого ты родилась, – объяснил Джордж как сумел.
– Родилась?.. – неуверенно выговорила Геро.
– В Эдеме, – сказал Эмпирей, – дети вылупляются на свет из одобренного и утверждённого генетического материала. Ментор Геро – один из доноров такого материала. Отборный генетический материал развивается затем в Пузыре в идеальных
Джордж представил своих родителей, своих любимых, смешных, чуточку – да не такую уж и чуточку! – чудаковатых маму и папу. Любые изъяны, вызванные их воспитанием, он предпочёл бы няньке-роботу.
– А это со всеми детьми так? – спросил он.
– Нет, – сказал Эмпирей. – Детей по-прежнему можно производить на свет и прежним, старомодным способом, но Эдем готовится объявить этот метод размножения вне закона – как слишком ненадёжный. – Робот кашлянул, словно смутившись. – И о нём вообще не рассказывают детям, которые, как Геро, воспитываются в Пузыре.
Джордж решил сменить тему.
– А что делает этот твой ментор? – спросил он у Геро.
– Ой, менторы – это тоска, – призналась она. – Вечно они тебя отчитывают, только и разговоров, что о питании и об оценках, и они собирают все сведения о твоей успеваемости, чтобы выяснить, поступаешь ли ты в Чудо-Академию. В общем, всё это немного напрягает.
– А ты поступаешь? – спросил Джордж. – Ну, в смысле, в эту Академию.
– Конечно! – воскликнула Геро, но голос у неё был не очень уверенный. – Я знаю, что на этот раз точно поступлю. Осталось всего несколько дней, потом подсчитают все баллы, и каждый узн'aет, поступил он или нет. Не знаю, почему меня не взяли в прошлый раз, но сейчас, в этот дамп Солнца, я очень, очень старалась. И я просто обязана поступить… – Лицо у неё сделалось тревожное, но потом просветлело. – Эмпи говорит, что у меня очень хорошие оценки и меня точно примут.
– А как ты узн'aешь, приняли или нет? – спросил Джордж. – Через мыслепоток?
– Ну а как же ещё? – сказала Геро. – Сначала информацию получают менторы. Так надо, чтобы они всё подготовили для перевода тебя в Чудо. Это суперпотрясающее место. Там так круто!
– Могу себе вообразить, – сказал Джордж из вежливости.
– Ох, нет, так нельзя говорить. Нам не разрешают ничего воображать.
– Но что же плохого в воображении? – вступил в разговор Больцмановский Мозес. – Ведь это же базовая функция человеческого мозга – и одна из причин, по которым мы, роботы, никогда не научимся дублировать природные способности людей!
– Просто не надо, вот и всё, – сказала Геро. – В Эдеме воображать не принято. Мы так не делаем.
– А где находится Чудо-Академия? – спросил Джордж, снова меняя тему.
– Далеко, в сотнях дампометров от Эдема, – сказала Геро. – Точное место остаётся тайной, пока туда не попадёшь.
– А дети из Пузыря, которые поступают в Академию, – они потом приезжают сюда? Ну типа домой на каникулы?
– М-м-м… нет, – с грустью ответила Геро. – Мне очень нравились те ребята из Пузыря, которые поступили в Чудо. Они были
У Джорджа тем временем тоже назрел вопрос:
– А сейчас, когда они в Чуде, ты разве не можешь обмениваться с ними мыслями?
– Нет, – сказала Геро, – это запрещено. Ученики Пузыря не имеют права общаться со студентами Чуда. Никто не знает, что нас ждёт в Чуде, это полный сюрприз. Если бы мы знали заранее, что там будет, это бы всё испортило.
Эта логика не показалась Джорджу убедительной. Что-то с этим Чудом было не так – но, с другой стороны, в этом новом мире вообще всё было не так. В этом смысле Чудо-Академия мало отличалась от всего, что он успел узнать.
– А потом, после Чудо-Академии, что происходит?
Геро посмотрела на него ошеломлённо.
– Ты начинаешь возвращать свой долг по кредиту, что же ещё?! У меня уже накопился большой долг, потому что я так много учусь. Вот почему я надеюсь на отличные оценки. Тогда я смогу отдавать долг быстрее.
– Какой ещё долг? – возмутился Джордж. – Тебе же всего-навсего девять лет! Откуда у детей долги?
– Понимаешь, – вздохнула Геро, – мне ведь нужно заплатить за всю воду, которую я уже выпила, и за весь воздух, который выдышала. Да плюс ещё моё образование, мой надувной дом, расходы энергии на обработку моего мыслепотока…
– Что-о? Да с какой стати ты должна за всё это платить?
– Потому что я пользуюсь ресурсами, принадлежащими Эдему, – отчеканила Геро. – А для того, чтобы за них платить, нужно ударно трудиться.
– И сколько тебе придётся трудиться? – спросил Джордж.
– Всю оставшуюся жизнь, разумеется! – сказала Геро тоном, каким говорят с людьми, не понимающими элементарных вещей. – Очевидно ведь, что расплатиться полностью я не смогу никогда, потому что, сколько бы я ни трудилась, я же всё равно дышу воздухом и пью воду и всё такое, поэтому я всегда остаюсь в долгу перед Эдемом…
– А чем же ты платишь Эдему? – спросил Джордж.
– Дампчиками, ясное дело! – ответила Геро.
– Дампчиками? Это ещё что?
– Единица цифровой валюты, – сказал Эмпирей, – которую ты зарабатываешь и тратишь. Один раз в год, в День Расплаты, потребители подсчитывают, сколько они заработали, сколько потратили и сколько задолжали Эдему в виде налогов.
– То есть чем больше дампчиков ты заработал, тем больше платишь налогов? – спросил Джордж, пытаясь разобраться в этой системе.
– Не совсем, – сказал Эмпирей. – Чем больше дампчиков ты заработал, тем меньше ты платишь налогов.
– Что-о? – изумился Джордж. – Разве это справедливо?
– Это лучший из всех возможных миров, – ответил робот. – Лучший, а не самый справедливый… А теперь мы должны прекратить этот разговор.
– Почему? – спросил Джордж, подумав, уж не затронул ли он снова какую-то запретную тему.
– Потому, – ответил Эмпирей просто, – что мы приехали.