Джордж и коробки
Шрифт:
Джордж почувствовал легкий укол тревоги. Они делали все это нарочно — с какой-то им одной известной целью. Каждый из них знал что-то такое, чего не знал он. Но Джордж решил не поддаваться. Он вспомнил разговор с инструктором базы, где их готовили для подобных экстремальных случаев. «Присматривайся ко всему непрошеному, парень». Жаль, что он не расспросил тогда о таких конструкциях. Сказать по правде, он их никогда не понимал.
Что-то должно было произойти — возможно, то самое, чего так боялся Джордж. Кто эта женщина? Она буквально ампутировала его своей ампутированной рукой. Он решил, что с него достаточно. И прежде всего с него достаточно этого соуса.
Он встал и пошел к двери. Оркестр грянул зажигательную польку. Стены монастыря тут же охватило пламенем, и аббат, заметив опасность, схватился за свое кадило. Но он опоздал. На потолке зазмеились трещины, два крылатых создания упорхнули прочь, ребенок заплакал, а полька, выбросив спички, трусливо сбежала с места преступления. Джордж захотел уйти не прощаясь. Да и зачем ему было с кем-то прощаться?
Внезапно пламя погасло. Когда дым рассеялся, аббат и монастырь исчезли. Рядом с Джорджем стояли женщина, марьяжный оркестр и ребенок. Хотя нет, ребенок лежал в корзине, а вместо монастырских стен вокруг них чернели зазубренные горы. Небольшую равнину покрывала желтая, зачахшая трава, на которой то тут, то там белели бычьи черепа. Свист ветра казался горькой и жалобной песней. А потом земля содрогнулась, потому что на холмы упала ночь.
Позже, когда Джордж немного отдохнул, к нему в палату пришел аббат. Толстый и елейный, но с тонким намеком на озабоченность, он осторожно втиснул живот в дверной проем, а затем вошел сам, поддерживая ниспадавшие кружева своих круглых боков.
— Я заполнил их огнеупорным материалом, — объяснил он. — А как ваши дела? Во время обеда вы показались мне немного вялым.
— Теперь уже все хорошо, — успокоил его Джордж. — Где мы сейчас находимся?
— Чуть в стороне от того места, где были раньше, — ответил аббат.
— А что случилось с той женщиной, которая привела меня к вам? И с теми марьяжными игроками?
— У них оказалось несколько срочных дел, которые им потребовалось исполнить. А может быть, они просто не захотели приветствовать героя.
— Что? О ком вы говорите?
— О вас! — ответил аббат. — Вставайте! Нам пора уходить! Вы должны стать известным человеком! О вас должны узнать люди!
— Видите ли, я очень подозрительный, — начал возражать Джордж. — Людям это, конечно, понравится, но вот как быть со мной? Я не хочу становиться героем.
— Вы будете героем поневоле! — воскликнул аббат.
— Но я и этого не хочу.
— Неужели вы так и будете болтаться без дела? — настаивал аббат. — Вам, между прочим, давно пора определиться!
— А можно я стану Сторонним Наблюдателем? — спросил Джордж.
— Боюсь, что эта роль больше никому не доступна. Мир делается скучным и, чтобы оживить его, требуется участие каждого человека.
— А какой герой вам нужен? — спросил Джордж.
— К сожалению, мы этого пока не знаем, — ответил аббат. — Но нам может пригодиться ваше мастерство в обращении с оружием.
— Мое мастерство? Вы, наверное, меня с кем-то спутали.
— Соглашайтесь, — тихо шепнул аббат. — Мы обедаем вам минимальное наказание. — Я вас не понимаю.
— Извините. Это старая песенка, которую мы обычно пели в семинарии. Не обращайте внимание. Беседа сама собой подошла к концу, оставив на душе осадок неудовлетворенности. Аббат сказал, что ему пора возвращаться на поля. Страда поджимала — наступало время вязать узлы на пшенице, и он не мог доверить такое важное дело кому-нибудь другому.
Джордж немного вздремнул, а затем отправился на Прогулку.
Как он и ожидал, марьяжный табор никуда не делся. Фактически они прятались за небольшой разрушенной стеной. И женщина с культей тоже была вместе с ними.
— Вот мы и снова встретились, — сказала она. — Меня зовут Эсмеральда. Я должна многое рассказать тебе, прежде чем найдется что-нибудь другое, а потом мы начнем с конца, который станет началом чего-то нового.
— Должен признаться, — признался Джордж, — что мне нравится прогуливаться в этих местах и делиться с вами неуловимыми окольностями. Как жаль, что меня отзывают отсюда! Я должен получить новое назначение. А теперь, милая дама, позвольте откланяться.
Он начал кланяться, но тут один из марьяжей сунул руку в гитару, вытащил оттуда три шара и принялся ими жонглировать. Вращение шаров захватило внимание Джорджа. Они были зеркальными, и поэтому, глядя в них, он видел себя то взлетающим в воздух, то падавшим вниз. А потом они показали ему и другие вещи. Высокие накренившиеся башни. Городские улицы без единого человека. Далекие огни маяков и дорожные знаки на незнакомых языках. Меню, написанное рунами.
Трудно сказать, как далеко это могло бы зайти, если бы вновь не появился аббат. Схватив Джорджа за руку, он выдернул его из транса.
— Эти люди опасны, — сказал аббат авторитетным тоном.
— Тогда почему с ними ничего не делают?
— Потому что они находятся под защитой Серого Ордена.
— Какого еще Серого Ордена?
— Вот о нем мы сейчас и поговорим, — сказал аббат. — Мне кажется, вам многое о нем известно.
— Нет, — возразил Джордж. — Я о нем вообще впервые слышу.
— То есть вы хотите сказать, что ничего не знаете о Сером Ордене?
— Конечно, ничего. Это вы о нем заговорили.
— Да, но только для того, чтобы увлечь ваше воображение и заставить вас рассказать нам что-нибудь интересное.
Странно, как быстро темнело вокруг. Живот аббата едва мерцал во мгле, а сам он оставался почти невидимым. Джордж почувствовал зов далеких стран. Он понял, что ему пора уходить. Однако Джордж знал, к каким фатальным последствиям могла привести поспешность. Он замер на месте, стараясь не закрывать глаза, так как эту людскую слабость часто использовали для обмана. Переведя дух, он тихо отступил в сторону, и в тот же миг на его ладонь легла чья-то рука. Когтистая лапа критика — именно то, чего он так боялся.