Джованна I. Пути провидения

Посвящается моей любимой жене и другу Tee Коява, без которой трудно было бы представить данную книгу не только законченной, но даже начатой, ибо высказанная мной полушутя-полусерьёзно идея этого романа была подхвачена с присущим лишь ей энтузиазмом и огнём, которыми она с избытком наделена небесами. Тея стала не только источником моего просветления, но и первым терпеливым читателем и ободряющим критиком (вернее, ценителем мудрости), поддерживая меня хвалебными эпитетами и отмечая благоприятность провидения, способного предопределить мой успех и славу. К слову, Всевышний щедро одарил её как мудростью и красотой, так и характером, который принято считать ангельским, что придало ей несомненное сходство с героиней повествования – Джованной I. Отстаёт же она лишь в одном – в количестве

Божией милостью королева Неаполя, Иерусалима и Сицилии, герцогиня Апулии, принцесса Капуи, графиня Прованса, Форкалькье и Пьемонта, чья родословная начинается с самого Юпитера – отца Дардана, основателя Трои.

«Зовут меня Жак де Бо. Я был рождён в графстве Солето в 1320 году. Божьей волей мне не было суждено познать родительское тепло, ибо мать и отец мои умерли ещё до того, как я был в состоянии что-либо помнить. Меня взял на воспитание дядя, ещё совсем молодой в те времена, – великий сенешаль Неаполитанского королевства Раймонд де Бо. Пожалуй, я – единственный из живущих ныне рыцарей, которым довелось быть свидетелем как наибольшего величия, так и наиглубочайшей скорби в цветущем саду Неаполя, которым правили великие монархи.

Я был посвящён в рыцари моим другом и господином – доблестным Людовиком Тарентским, прославившимся многочисленными ратными подвигами, да упокой Господь всемогущий душу его. Воспитанный на примерах благородного духа рыцарства, я верой и правдой служил Великой королеве Неаполя, Иерусалима и Сицилии Джованне I и был участником всех кампаний, предпринятых во время её правления. Свидетельством моей доблести являются многочисленные шрамы, покрывающие моё тело, а также двенадцать узлов, которые по традиции нашего рыцарского ордена Узла имени Святого Духа были нашиты на мою одежду за двенадцать исключительных подвигов. Все братья мои по ордену – благородные рыцари, вместе с которыми я давал клятву верности королеве, – уже покинули этот бренный мир во славе и величии. Но только сейчас, будучи не в состоянии поднять добрый меч свой, чтобы познать всю сладость удовлетворённой мести за мою обожаемую королеву, чьё подлое убийство нанесло мне последнюю незаживающую рану, я понял, для чего провидение сохранило мою жизнь: Господь подсказал мне достойный путь, удержав от мести руку, ослабевшую от старости и ран, и заменил меч на перо, с помощью которого я и хочу поведать о событиях того времени, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает.

Мной руководит чистота побуждений и долг чести, и я скорее вызову проклятия и даже приму смерть, пытаясь говорить правду, чем укоры своей совести, если её не выскажу. Читателю придётся лишь сетовать на то, что по какому-то неведомому пути провидения, подвластному воле небес, всё великое клонится к упадку, увы, при участии самой обыкновенной посредственности. Все мои воспоминания набегают и уносятся, как порывы ветра, не принося ни сожаления, ни раскаяния, ни грусти, ни слёз, вызывая лишь гордость за тех, по ком гремят трубы славы, – за доблесть рыцарей и мудрость королевы, которые в течение полувека поддерживали благосостояние и стабильность королевства. Такова была воля Господа нашего! И да будет благословенна память о тех, кто приложил руку к её осуществлению. In nomine Domini Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen» [1] .

Я же, автор этой книги, решил воспользоваться пером в своё удовольствие, что наряду с использованием наших конечностей и головы является неотъемлемым правом человечества, ниспосланным нам милостью Божьей. Тем более что Бог нам дал язык, чтобы выражать свои мысли, а свобода слова, присутствующая повсеместно, не грозит моему телу приобретением опасной тенденции к утрате головы или сожжению на костре. Смелость же придаёт мне осознание приближения к старости, которая – по всеобщему убеждению – наступает для мужчин несколько позже, чем для прекрасных созданий, ошибочно называемых слабым полом. Поэтому и будут откровенны мои размышления, чем я украдкой занимаюсь, о несовершенстве человеческой природы, унаследовавшей первородный грех. И было бы обидно, если бы читателю пришлось с печальным видом читать повествование о рыцаре, терзаемом мучительными воспоминаниями о жутких зрелищах и страшных картинах, свидетелем которых он стал, а потому напущу на историческую аккуратность некоторую оживлённость, что весьма свойственно людям с моим характером и образом жизни.

Что же касается нашего рыцаря де Бо, то, судя по историческим хроникам, он был знатным, богатым и искусным воином, а следовательно, не нуждаясь в деньгах, мог никого не обманывать, так что на искренность его повествования вполне можно положиться, тем более что частое упоминание Всевышнего может быть гарантией его правдивости. В конце концов, если книга не будет удачной, пенять мне будет не на кого, кроме как на себя самого, но чем кончится ваше чтение, пока известно лишь Господу Богу. Я же рассчитываю хорошо заработать и заслуженно получить мировое признание, а заодно и Нобелевские премии в области литературы, искусства, физики, философии, теологии и астрологии – конечно, если будет на то Божья воля. Так вот, как человек, в совершенстве ознакомленный с таинствами небесных светил, в расположении звёзд я узрел, что людей, прочитавших этот труд, посетит Божественное просветление, которое незамедлительно приведёт к удаче, тогда как не прочитавшие её будут вынуждены находиться в том естественном состоянии, в каком и пребывали. Так что читайте – даже если разочаруетесь на какой-либо странице, ибо к разочарованию, как и к чтению, тоже можно привыкнуть.

Даже если подняться на самую высокую гору Каталонии, оттуда нельзя увидеть Святую землю, называемую людьми Землёй обетованной, на которой Отец наш, Иисус Христос, взявший свою земную плоть от Девы Марии, осуществил план Божий об искуплении грехов рода человеческого.

Да, с самой высокой горы Каталонии нельзя увидеть сияние, исходящее с Голгофы, но его можно ощутить сердцем – как там, так и во всей Вселенной, потому как Отец наш во всём величии Своём царит в чудесах небес, во славе планет и звёзд. Он – Творец, ниспосылающий свет драгоценной истины как единственного посредника между Богом и человечеством…

Именно с Каталонии я и начну своё повествование, где провёл детство дед королевы Джованны, ибо, рассказывая о ней, нельзя не поведать о великом и мудром короле Роберте и его доблестном сыне Карле, герцоге Калабрии.

Божьей волей с 1285 года на протяжении десяти лет Роберт и его старшие братья, Карл Мартел и Луиджи, были заложниками Альфонсо III, короля Арагона. Захватили их в результате пленения отца – Карла II Анжуйского – в борьбе за Сицилию. При этом мальчикам обеспечили все условия для хорошего образования, им было даже разрешено содержать прислугу и учителей.

Небольшой замок, предоставленный детям Карла II, был расположен близ деревушки Ператайада и примыкал к обширному и густому лесу Жироны. В один из сентябрьских вечеров, который ещё хранил отголоски летнего зноя, несколько подростков, в том числе Карл Мартел и Луиджи, размахивая деревянными мечами, носились друг за другом по большой поляне, примыкающей к лесу. Лишь Роберт был в стороне – он сидел на траве с книгой в руках, прислонившись к большому камню. Вдруг странный звук вывел его из задумчивости: несколько волков один за другим вышли со стороны чащи. Когда играющие ребята увидели их, звери были уже совсем рядом и продолжали медленно сокращать дистанцию, выстроившись полукругом и готовясь к атаке. Все замерли от страха…

На лице Роберта появилась странная улыбка. Он поднял тяжёлую игральную палку и мгновенно оказался между подростками и волками. Его глаза сузились и будто зажглись каким-то магическим светом. Он стал медленно двигаться в сторону лидера стаи – крупной волчицы. От неожиданности волки застыли и приподняли головы. Смельчак медленно отвёл палку в сторону, готовясь нанести волчице удар, смотря прямо в её голодные глаза. Та, разгадав его намерение, отпрыгнула, оскалившись двойным рядом ослепительно белых клыков, но, встретив устремлённый на неё горящий взгляд, опустила хвост и, огрызаясь, попятилась прочь, а затем, развернувшись, скрылась за деревьями. За побеждённым вожаком молча последовали остальные хищники.