Джума
Шрифт:
– Вы еще не рискнули.
– Это вам так кажется, - усмехнулась она, садясь в машину.
"Ни черта себе оторва!" - мысленно, с изрядной долей восхищения, подумал мужчина.
"Ну и рога у тебя, Родионов, вырастут сегодня ночью! Над камином места не хватит!" - с мстительным злорадством подумала женщина.
Машина, сорвавшись с места, сверкающим фантомом рассекла ночь. Вырулив на широкий, как глиссада, проспект, с жадностью набросилась на покорно раскинувшуюся дорогу.
Они долго ехали молча. Мужчина временами бросал мимолетные взгляды на сидящую рядом женщину, отмечая характерные черты лица. Он, словно художник, пытался
"Бог ты мой, - думал мужчина, - откуда здесь, в забайкальской глуши, взялись эти княжеские черты лица? Отец - генерал, мать - домохозяйка. А единственная дочь Анастасия, словно сошла со старинных полотен. Внешне спокойная, холодная и недоступная... или не нашлось никого, кто смог бы взломать этот слой льда..."
"Бог ты мой, - думала женщина, - сколько лет потрачено на то, чтобы не жить, а соответствовать! Сначала - положению отца, потом - мужа. И как хотелось когда-нибудь, хоть на час вырваться из замкнутого круга условностей, общественных приличий, внешнего благополучия и счастья, этого тонкого, по сути, слоя льда, под которым стремительно несется бурная река лжи, пороков, низменных страстей, прилюдного, льстивого обожания и тайной, всепожирающей зависти и ненависти. Наконец, вырвалась... Довольна? Да! Да! Да! Затра пусть хоть весь город лопнет от слухов и сплетен. Но это будет завтра. А сегодняшнюю ночь я никому не отдам, она - моя, яблоко моего греха. Я съем ее всю, утону в ее соке, захлебнусь и... умру. Умру счастливая. Это потом придет черед сомнениям, раскаянию и разочарованиям. Но до рассвета еще целая ночь. Моя ночь!"
Наблюдая за сидящим рядом мужчиной, женщина почувствовала лихорадочное возбуждение. Ей стало жарко и она распахнула полы шубы. Было нечто манящее и притягательное в том, как он вел машину: как на лоно-руль ложились его сильные руки; как уверенно он сжимал рычаг переключения скоростей, казавшийся ей древним фаллическим символом; даже в том, как он сидел и смотрел на дорогу, было что-то волнующее и эротическое.
Женщина протянула руку и осторожно положила на колено мужчине. Почувствовав, как он вздрогнул, медленно повернула к нему лицо. Он плавно сбросил скорость, затем, круто повернув руль, въехал в первый попавшийся на дороге темный переулок. Машина остановилась, двигатель смолк, фары погасли. На них обрушилась непроницаемая тьма и звенящая тишина.
Мужчина нашел руку женщины и слегка ее сжал. Она не шелохнулась, но он уловил слабый не то стон, не то вздох. До сих пор не было сказано ни слова. Но оба чувствовали, что между ними идет безмолвный, на неведомом еще людям уровне, диалог. Они догадывались или знали: такой уровень существует, но впервые поднявшись на него, ощутили себя очарованными странниками заблудившимися, но не отчаявшимися. Эти двое поняли: нынешняя ночь нежданный дар небес. Кто-то, более всесильный и мудрый, чем человек, решил в последний момент спрямить их извилистые, убогие, с опасными поворотами, дороги, подняв невидимый занавес, за которым не существовало ни границ, ни государств, ни вождей и их поданных, не было ни бедных, ни богатых, ни войн, ни болезней. Только - бесконечность мироздания и две летящие навстречу друг другу души - Мужчины и Женщины...
Соболиный мех прятно согревал и ласкал кожу. Он
– Как тебя зовут?
– спросила она, улыбаясь.
– Немо. Кажется, так звали человека, который хотел сохранить за собой маленький островок тайны, - ответил он, внутренне напрягаясь.
Женщина счастливо рассмеялась.
– Что-то не так?
– спросил он обескураженно.
– Капитан Немо, - повторила она, словно пробовала его имя на вкус. Тот самый... Вот уж не думала. Ты... специально ждал меня?
– Да, - ответил он, судорожно сглотнув и откидываясь на спину.
– Родионов знал, что ты появишься на горизонте. Он был слишком заботлив сегодня, настаивая, чтобы меня из театра забрал его личный водитель. Он что-то тебе должен?
– голос ее был спокойным. Слишком спокойным.
Он понял ее состояние и еще понял, что этой женщине нельзя лгать никогда и ни при каких обстоятельствах. Этот человек редко обременял себя общепринятой среди людей моралью и нравственными критериями. Его жизнь, потомка сосланных некогда в Сибирь прибалтийских немцев, изначально, с самого рождения, отторгала и мораль, и нравственные устои общества, которое молча и трусливо созерцало трагедию "маленьких народов", делая вид, что ничего страшного, в сущности, не происходит и ничего постыдного и ужасного нет в том, как "маленькие народы" государство использует в качестве разменной монеты и в зависимости от большой или малой нужды.
Но теперь, рядом с женщиной, которая буквально взорвала его душу, он не мог позволить себе поступить, как обычно. Эта женщина, которой в его планах предстояло сыграть роль "козырной дамы", всего за несколько часов стала родной и близкой. Мужчина пытался уверить себя, что так не бывает и виной всему - лишь возникшая между ними страсть, мимолетное сходство сильных, неукротимых и, в то же время, глубоко одиноких и страдающих натур. Но, в тоже время, понимал, что не прав, ибо с того момента, как она села в его машину, уже знал: эту женщину у него отнимет только смерть.
– Что он тебе должен?
– повторила она свой вопрос.
– Почему ты решила, что дело в нем?
– спросил он, стараясь оттянуть момент главной истины.
– Только не говори, будто был тайно и безнадежно в меня влюблен и, наконец, решил познакомиться, - засмеялась она.
– Он взял вещь, которая ему не принадлежит.
– И ты решил обменять ее на меня, - скорее, утвердительно заметила она.
– Могу я узнать ее цену?
– Да, - его голос поразил ее своим отчаянием.
Она приподнялась и удивленно взглянула на него.
– 500 миллионов долларов, - он смотрел ей прямо в глаза.
Она наклонилась и, с нежностью поцеловав в губы, прошептала:
– А, знаешь, я ни о чем не жалею. Не каждый день женщине говорят, что она имеет такую цену.
– Настя, - он впервые назвал ее по имени, - ты стоишь большего. Но... у тебя со мной нет будущего.
Она оценила его фразу:
– Ты сказал " у меня с тобой". Почему - не у нас?
– У меня слишком "богатая" биография даже для этих мест. Я не могу предложить тебе быть любовницей, а ты никогда не сможешь стать моей женой.