Джуна
Шрифт:
Что было на засвеченной фотопленке?
Тбилисский конгресс по бессознательному памятен Джуне еще и потому, что в это самое время началось ее сотрудничество с американскими учеными. Перед ней были поставлены задачи очень интересные, а результаты, которых ожидали... Впрочем, о результатах следует сказать только одно — они превзошли все возможные ожидания.
Инициатива исходила вовсе не от американцев. Телевидение готовило фильм о Джуне и ее необычных способностях. А американские ученые были как раз специалистами по биоэнергетике.
Режиссер, работавший над фильмом, предложил: «Хорошо бы поставить какой-нибудь эксперимент. На экране это будет выглядеть эффектно, и в результате выиграют все — и ученые, получившие новые результаты, и зрители, как бы попавшие на несколько минут в научную лабораторию, где разрабатываются самые современные проблемы, и Джуна, продемонстрировавшая свои способности в присутствии широкой аудитории — телевизионных зрителей. Суть эксперимента и его условия пусть предложат американские гости».
Американцы Джеймс Хикман и Майкл Мэрфи с восторгом согласились поставить требуемый эксперимент. Они и сами были чрезвычайно заинтересованы в новых опытах по исследованию проблем, связанных с биоэнергетикой.
Внешне эксперимент обставили просто, выполнение его особой аппаратуры не требовало. Аппаратура вообще была не нужна. Все наглядно, доступно и, главное, очевидно. Тем не менее научный эксперимент, поставленный американскими учеными, в котором участвовала Джуна, больше напоминал выступление циркового иллюзиониста. Минимум атрибутов, максимальный внешний эффект.
Требовалась фотопленка и шесть черных конвертов, которые обычно используются фотографами. Кассета с фотопленкой была принесена.
Чувствительность пленки высокая — двести единиц, как раз то, что нужно, чтобы к условиям эксперимента не было потом никаких претензий. Принесли и конверты из плотной тяжелой бумаги. Теперь самое сложное, но для профессионального фотографа легко выполнимое. От непроявленной фотопленки отрезали несколько равных кусков и положили каждый в конверт по два куска длиной двадцать сантиметров каждый. Конверты аккуратно закрыты, их разделили на две группы, по три конверта, и положили в другие конверты. На сей раз большие и белые. Один конверт — рабочий материал, другой конверт — материал контрольный.
Теперь дело за Джуной. Будь это в цирке, команда униформистов выстроилась бы сейчас в две шеренги, свет погас, лишь один яркий прожектор выхватывал бы из тьмы площадку, на которой происходит действие. Тишина, разрываемая барабанной дробью. А потом бравурный взрыв оркестра. Туш. Литавры. Эксперимент завершен. Иллюзионист раскланивается.
Тут все было иначе. Молчаливые американцы внимательно наблюдают за ходом эксперимента, стрекочут кинокамеры, запечатлевая происходящее до малейших подробностей. Но что, собственно, запечатлевать?
Джуна подержала плотный запечатанный конверт между ладонями не больше минуты. Затем протянула конверт американским ученым. Ее участие в эксперименте закончено. Теперь дело за американскими учеными.
Они заберут конверты с аккуратными пометками «Обработанные» и «Необработанные» к себе в Америку. И уже там проявят куски фотопленки. Все двенадцать, по два в каждом черном конверте.
Так и было. В Америке пленку со всеми надлежащими предосторожностями проявили. И что же? Фантастика? Явь? Нет, явь, превосходящая самую смелую фантастику.
«Обработанные» Джуной куски фотопленки были не просто засвечены. На них запечатлелись красные, белые, розовые, синие и голубые пятна. И в центре каждого кадра яркая световая вспышка, напоминающая солнечную.
Это выглядело так. Пленка, а на ней кружки: белые центр, от него отходят словно лучи, а вокруг белого пятна — красные, синие, розовые. И так почти по всей пленке.
Оказывается, пленка, использованная для опыта, имела три уровня восприятия света. При слабом световом воздействии она получает голубую или синюю окраску. Сильное световое воздействие фиксируется пленкой в виде красного цвета. А белый цвет говорит об очень мощном источнике освещения. «В некоторых местах, — рассказывали потом американцы, — пленка осветлена так, словно ее вскрывали при ярком свете. Просто взяли и вскрыли, а не воздействовали руками на непроницаемые для света плотные бумажные конверты». Ученые зафиксировали два варианта засветки: на некоторых участках были цветовые пятна, а некоторые засвечены сплошь.
А что же контрольные куски пленки? Они были темны! Абсолютно темны! На них запечатлена беспросветная темнота.
Когда, теперь уже в Москве, куда перебралась к тому времени Джуна, американские ученые подробно рассказывали ей о результатах эксперимента, один из присутствующих при разговоре русских ученых задал вопрос:
— А был ли эксперимент полностью корректным?
И, услышав удивленные возгласы американцев, пояснил свою мысль:
— Ни на малую толику не сомневаюсь, что сам эксперимент поставлен точно, с соблюдением всех необходимых условий. Но ведь конверты потом перевозили в другую страну! Вам пришлось пройти обязательный таможенный контроль. Не могло ли что-нибудь случиться именно на этом этапе?
Американцы ответили:
— Оба белых конверта, в которых были запечатаны по три черных конверта с отрезками фотопленки, хранились вместе. Произойди что-нибудь, пострадало бы содержимое всех конвертов. Но вы знаете, что контрольные образцы так и остались незасвеченными, в отличие от образцов, обработанных Джуной.
Аргумент признали убедительным.
В общем разговоре прозвучали слова, на которые следует обратить особое внимание: «...Не все люди обладают способностями, присущими Джуне. И лишь немногие из них могут эти способности ярко и убедительно продемонстрировать. Джуна все делает наилучшим образом и тем самым привлекает к проблеме внимание других людей... Джуна особенно ценна в том смысле, что ее возможности можно измерить. Для работы с ней годятся даже приборы, которые уже есть. Она — бе сценный объект для изучения...»
Слова американца очень важны для понимания некоторых эпизодов биографии Джуны, о которых пойдет речь дальше. Да, Джуну порой использовали как объект для исследований. Использовали те же американцы. Использовали и советские ученые, хотя это вовсе не афишировалось, а исследования были полузакрытыми: Джуна работала над своими научными проблемами, попутно изучая резервы своих способностей, а в это время кто-то изучал ее феномен, решая задачи, вовсе не связанные с диагностикой и лечением заболеваний. Знала ли о том Джуна? Вполне вероятно, догадывалась. А некоторые новейшие публикации косвенно подтверждают, что она и попросту была в курсе этих исследований, где выступала не субъектом, а объектом.