Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1

Дюма-отец Александр

Когда король попросил его задержаться, де ла Вогийон решил, что его величество понимает, какая это потеря, и хочет утешить его вознаграждением. Ведь когда воспитание закончено, наставника обыкновенно стараются отблагодарить.

Это заставило и без того чувствительного герцога де ла Вогийона расчувствоваться окончательно. Он и так подносил платок к глазам во время ужина, показывая, как он сожалеет о потере ученика. После десерта он всхлипнул. Впрочем, оставшись один, он скоро успокоился.

Когда же его вызвал к себе король, он снова достал из кармана платок и выдавил слезу.

– Подойдите, мой бедный ла Вогийон, – обратился к нему король, поудобнее устраиваясь в кресле. – Подойдите, я хочу с вами поговорить.

– Я к услугам вашего величества, – молвил герцог.

– Садитесь вот сюда, дорогой мой, вы, должно быть, устали.

– Мне садиться, сир?

– Да, вот сюда, без церемоний.

Людовик XV указал герцогу на стул, стоявший таким образом, что лицо наставника было ярко освещено, тогда как король оставался в тени.

– Ну что же, дорогой герцог, вот воспитание и завершено.

– Да, сир.

Вогийон вздохнул.

– И прекрасное воспитание! – продолжал Людовик XV.

– Ваше величество слишком добры ко мне.

– Оно делает вам честь, герцог.

– Благодарю вас, ваше величество.

– Его высочество дофин – один из самых просвещенных принцев Европы, если не ошибаюсь?

– Надеюсь, сир.

– Он хороший историк?

– Очень хороший.

– Прекрасный географ?

– Сир! Его высочество дофин способен составить карту получше инженера.

– Он прекрасно точит детали на станке?

– Сир, это не моя заслуга, я его этому не учил.

– Неважно, он умеет с ним обращаться?

– Да, он этим владеет в совершенстве.

– А часовое дело? Какая ловкость рук!

– Просто чудо, сир.

– Вот уже полгода все мои часы бегут одни за другими, как четыре колеса одной кареты, и одно другое не догоняет. А ведь он один за ними следит.

– Это – знание механики, сир, и я опять должен признаться, что я здесь ни при чем.

– Да, а математика, а навигация?

– Вот тут вы правы, сир, к этим наукам я всегда старался пробудить интерес его высочества дофина.

– Да, и он в этом очень силен. Я третьего дня слышал, как он разговаривал с де Лаперузом о перлинях, вантах и бригантинах.

– Это все морские термины… Да, сир.

– Он обо всем этом говорит, как Жан Барт.

– Да, он действительно тут очень силен.

– Всем этим он обязан вам…

– Я не заслуживаю похвал вашего величества… Я полагаю, что мои заслуги не столь велики… Его высочество дофин сумел извлечь пользу из моих уроков.

– Надеюсь, герцог, что его высочество в самом деле станет добрым королем, прекрасным правителем, хорошим отцом семейства… Кстати, герцог, – повторил король, – будет ли он хорошим отцом семейства?

– Сир! Его высочество преисполнен разнообразных достоинств! – наивно воскликнул де ла Вогийон.

– Вы меня не поняли, герцог, – сказал Людовик XV. – Я спрашиваю, может ли он стать хорошим отцом семейства.

– Сир! Признаюсь, я не понимаю вашего вопроса. Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать.., хочу сказать… Вы ведь должны знать Библию, не так ли, герцог?

– Разумеется, я ее читал, сир.

– Ну так вы знаете патриархов, правда?

– Конечно!

– Будет ли он настоящим мужем?

Де ла Вогийон взглянул на короля так, словно тот говорил по-китайски. Он повертел в руках шляпу и вымолвил:

– Сир! Великому королю подвластно все, чего только он сам пожелает.

– Простите, герцог, – настаивав на своем король, – я вижу, что мы друг друга не понимаем.

– Сир! Я изо всех сил пытаюсь понять.

– Хорошо, – решил король, – я буду выражаться яснее. Вы знаете дофина, как свое дитя, не правда ли?

– Разумеется, сир.

– Вы знаете его вкусы?

– Да.

– Его страсти?

– О, что касается страстей, сир, это совсем другое дело: если бы они и были, я бы решительно их искоренил. Но мне, к счастью, не пришлось этим заниматься: его высочество не страдает этим недостатком.

– Вы сказали – к счастью?

– А разве это не счастье, сир?

– Стало быть, у него их нет?

– Страстей? Нет, сир.

– Ни одной?

– Ни единой, за это я ручаюсь.

– Этого-то я и боялся. Дофин будет отличным королем, прекрасным правителем, но никогда не станет хорошим мужем.

– Сир! Вы никогда не приказывали мне пробудить интерес его высочества к этой стороне жизни.

– И это было моей ошибкой. Мне следовало подумать о том, что настанет день, когда он женится. Однако, несмотря на то, что он не подвержен страстям, вы не ставите на нем крест?

– То есть как?

– Я хотел спросить вот о чем. Как вам кажется, есть ли надежда, что когда-нибудь они у него появятся?

– Сир, мне страшно!

– Отчего же?

– Признаться, сир, для меня этот разговор – пытка! – жалобно простонал бедный герцог.

– Господин де ла Вогийон! – воскликнул король, начинавший терять терпение. – Я вас ясно спрашиваю, будет ли его высочество хорошим супругом. Я оставляю в стороне вопрос о том, станет ли он настоящим отцом семейства.

– Вот именно на этот вопрос я не могу точно ответить вашему величеству.

– То есть почему же вы не можете ответить?

– Я и сам этого не знаю.

– Не знаете?! – вскричал Людовик XV в таком изумлении, что парик де ла Вогийона зашевелился у него на голове.

– Сир, его высочество герцог де Берри жил в доме вашего величества невинным ребенком, интересующимся науками.