Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2
Шрифт:
– Да, она решилась. Но ее пугает такая смерть. Она оставляет платок… Спускается… Ах, бедняжка!..
– Что?
– Как она плачет!.. Как она страдает! Ломает руки… Выбирает угол, чтобы разбить себе об него голову.
– Боже, Боже! – пробормотал Бальзамо.
– Бросается на камин. По обеим сторонам камина Два мраморных льва. Она собирается разбить голову об одного из них.
– Дальше? Что дальше? Смотрите, Андре, смотрите!
Я вам приказываю!
– Останавливается… Бальзамо облегченно вздохнул.
– Смотрит…
– Куда?
– Она заметила кровь в глазу у льва.
– Господи Боже! – прошептал Бальзамо.
– Да, видит кровь, но не удивляется. Странно: это не ее кровь, а ваша.
– Эта кровь – моя? – воскликнул Бальзамо.
– Да, ваша, ваша! Вы поранили руку ножом, вернее – кинжалом, и выпачканным в крови пальцем нажали на глаз льва. Я вас вижу.
– Вы правы, правы. Но как же она убежала?
– Погодите, погодите! Вот она разглядывает кровь, задумалась, потом нажимает пальцем туда же, куда и вы. Ага, львиный глаз поддается, распрямляется пружина. Каминная доска отворяется.
– Как я неосторожен! – вскричал Бальзамо. – Какая неосмотрительность! Несчастный! Какой же я глупец! Я сам во всем виноват… А она выходит? Убегает?
– Надо простить ее, бедняжку! Она была так несчастна!
– Где она? Куда направляется? Идите за ней, Андре, я вам приказываю!
– Подождите! Она задерживается в комнате с оружием и шкурами. Один из шкапов не заперт. Шкатулка, которая обыкновенно бывает спрятана в этом шкапчике, теперь лежит на столе Она узнает шкатулку и прихватывает ее с собой.
– Что в шкатулке?
– Ваши бумаги, я полагаю.
– Как она выглядит?
– Обтянута синим бархатом, обита серебряными гвоздиками, с серебряными застежками и серебряным же замком.
– Да! – проговорил Бальзамо, в сердцах топнув ногой. – Значит, это она взяла шкатулку?
– Да, да, она. Она спускается по лестнице, ведущей в переднюю, отворяет дверь, дергает за цепочку, и входная дверь тоже поддается; она выходит на улицу.
– В котором часу?
– Должно быть, поздно: на улице темно.
– Тем лучше: по всей вероятности, она ушла незадолго до моего возвращения, я еще успею ее догнать. Идите, идите за ней, Андре!
– Выйдя из Дому, она бежит, как сумасшедшая, выбегает на бульвар… Бежит, бежит, не останавливаясь.
– В какую сторону?
– В сторону Бастилии.
– Вы все еще видите ее?
– Да, она будто лишилась рассудка, натыкается на прохожих. Наконец останавливается, пытается узнать, где она… Спрашивает…
– Что она говорит? Слушайте, Андре, слушайте. Небом вас заклинаю: не упустите ни единого слова. Вы говорили, что она спрашивает..?
– Да, у господина, одетого в черное.
– О чем она его спрашивает?
– Она спрашивает, где живет начальник полиции.
– Так, значит, это была не пустая угроза… Он ей отвечает?
– Да, называет адрес.
– Что она делает?
– Возвращается, идет по другой улочке, проходит через площадь…
– Через Королевскую площадь, верно… Вы можете узнать, каковы ее намерения?
– Бегите скорее, не медлите! Она собирается на вас донести. Если она вас опередит, если она встретится с господином де Сартином – вы пропали!
Бальзамо громко вскрикнул, бросился в кусты, выскочил через небольшую калитку, которую отворила и затворила какая-то тень, и одним махом вскочил на своего коня Джерида, рывшего копытом землю возле калитки.
Конь, подстегнутый голосом и шпорами, взвился и полетел стрелой по направлению к Парижу, и был слышен лишь стремительно удалявшийся стук его копыт.
Бледная Андре некоторое время стояла, не двигаясь. Бальзамо словно унес с собой ее жизнь: скоро она обессилела и рухнула наземь.
В погоне за Лоренцой Бальзамо действительно забыл разбудить Андре.
Глава 5.
ОЦЕПЕНЕНИЕ
Андре обессилела не сразу, как мы уже сказали, а постепенно, и мы сейчас попытаемся это описать.
Всеми покинутая Андре почувствовала, как сердце ее словно застыло после нервного потрясения, которое ей довелось только что пережить. Она зашаталась и вздрогнула всем телом, как будто у нее начинался эпилептический припадок.
Жильбер по-прежнему находился неподалеку; он замер, наклонившись вперед и не сводя с нее глаз. Понятно, что Жильбер, не имевший никакого понятия о гипнотических явлениях, даже представить себе не мог, что Андре спит и что она вышла не по своей воле. Он ничего или почти ничего не расслышал из ее разговора с Бальзамо. Вот уже во второй раз, в Трианоне, как когда-то в Таверне, ему показалось, что Андре словно повинуется приказаниям этого человека, оказывавшего на нее страшное, необъяснимое влияние. Жильбер так объяснил себе происходившее:
«У мадмуазель Андре есть любовник, во всяком случае – человек, которого она любит и с которым встречается по ночам».
Хотя Андре и Бальзамо разговаривали шепотом, их встреча была похожа на ссору. У Бальзамо был растерянный вид. Он словно обезумел; когда убегал, он был похож на отчаявшегося любовника. Андре, стоявшая молча, неподвижно, напоминала брошенную возлюбленную.
В это мгновение Жильбер увидел, что девушка покачнулась, заломила руки; ноги у нее подкосились. Из ее груди рвались глухие, сдавленные, похожие на рыдания звуки; она всем своим существом попыталась сбросить с себя наваждение; во время гипнотического сна она обладала даром провидения, а чего она благодаря провидению достигла – это мы уже видели в предыдущей главе.
Магия возобладала над природой: Андре так и не смогла полностью освободиться от гипноза, от которого Бальзамо забыл ее избавить. Ей не удалось разорвать связывавшие ее таинственные путы; вступив с ними в неравный бой, она забилась в конвульсиях, подобно мифическим пифиям, в состоянии экстаза извивавшимся под влиянием жрецов на своих треножниках на виду у народа, толпившегося во дворе храма.
Андре потеряла равновесие и с жалобным стоном упала на песок, словно пораженная громом, прорвавшим тишину.