Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2
Шрифт:
– Откуда вы родом? – спросил он.
– Я – римлянка.
– Как вас зовут?
– Лоренца.
– Лоренца.., как дальше?
– Лоренца Фелициани.
– Мне незнакома эта фамилия. Вы – девица? «Девица», как известно, означало в то время: «порядочная девушка знатного происхождения». В наши дни женщина становится порядочной с той минуты, как выходит замуж; она всеми силами стремится к тому, чтобы ее называли «сударыней».
– Я – девица, – отвечала Лоренца.
– Ну, и что же дальше? Чего вы просите?
– Я прошу рассудить меня с этим человеком; ведь он меня заточил в тюрьму, лишил свободы.
– Это меня не касается, – отвечал начальник полиции, – вы – его жена.
– Так он, во всяком случае, говорит.
– То есть, как это – говорит?
– Да! Я этого не помню, бракосочетание совершалось, пока я спала.
– Черт побери! Крепкий же у вас сон!
– Как вы сказали?
– Я сказал, что меня это совершенно не касается; обратитесь к прокурору и судитесь, я не люблю вмешиваться в семейные дела.
Тут де Сартин махнул рукой, что означало: «Убирайтесь вон».
Лоренца не пошевелилась.
– В чем дело? – с удивлением спросил де Сартин.
– Это еще не все, – молвила она. – Вы должны были бы понять, что я пришла сюда совсем не для того, чтобы пожаловаться: я за себя отомщу! Вы знаете, откуда я родом; женщины моей страны мстят за себя, а не жалуются!
– Это совсем другое дело, – заметил де Сартин. – Но только поскорее, красавица: мне время дорого.
– Я вам сказала, что пришла просить у вас защиты. Вы обещаете прийти мне на помощь?
– От кого я вас должен защищать?
– От человека, которому я собираюсь отомстить.
– Значит, это могущественный человек?
– Более могущественный, чем король.
– Объяснимся, милейшая… Чего ради я должен оказывать вам покровительство, защищая вас от человека, более могущественного, как вы полагаете, чем сам король, и беря на себя тем самым ответственность за преступление, которое вы, может быть, совершите? Если вам надо отомстить за себя этому господину – отомстите! Мне до этого дела нет. Вот если вы при этом совершите преступление, я прикажу вас арестовать. Ну, а уж потом мы решим, как нам поступить. Таков порядок.
– Нет, сударь, – возразила Лоренца, – вам не придется меня арестовывать, потому что моя месть может принести немалую пользу и вам, и королю, и Франции, Я мщу за себя тем, что раскрываю секреты этого человека.
– Ага! Так у этого человека есть секреты? – невольно заинтересовался де Сартин.
– И немалые, сударь.
– Какого рода?
– Политические.
– Говорите.
– Ответьте мне прежде: готовы ли вы взять меня под свое покровительство?
– Какого покровительства вы желаете? – холодно улыбаясь, спросил судья. – Денег или любви?
– Я прошу отправить меня в монастырь, где я могла бы заживо себя похоронить. Я прошу, чтобы этот монастырь стал мне могилой, но такой могилой, которую никто в целом свете не мог бы открыть.
– Ну, это не Бог весть какая просьба, – сказал судья. – Монастырь я вам обещаю. Говорите.
– Так вы даете мне слово?
– Я вам его уже дал.
– В таком случае возьмите эту шкатулку, – молвила Лоренца. – В ней заключены такие тайны, которые способны нанести удар безопасности короля и всего королевства.
– А вы сами знаете, что это за тайны?
– Я знаю только, что они существуют.
– И что же, это важные тайны?
– Ужасные.
– Вы говорите, политические тайны?
– Разве вам никогда не приходилось слышать о существовании тайного общества?
– А-а! Масонская ложа?
– Общество «невидимых»!
– Да, но я не верю в его существование.
– Стоит вам открыть эту шкатулку, и вы в него поверите.
– Ну что же! – с живостью воскликнул де Сартин. – Посмотрим!
Он принял шкатулку из рук Лоренцы. Однако, немного подумав, он поставил ее на стол.
– Нет, – сказал он, подозрительно посмотрев на нее, – открывайте шкатулку сами.
– У меня нет ключа.
– Как это у вас нет ключа? Вы мне приносите шкатулку, от которой зависит благополучие целого королевства, и говорите, что забыли ключ!
– Разве так уж трудно ее взломать?
– Нет, когда знаешь секрет замка. Минуту спустя он продолжал:
– У нас здесь есть отмычки от всех замков; сейчас вам принесут связку ключей, – он пристально взглянул на Лоренцу, – и вы будете открывать сами.
– Хорошо, – просто отвечала Лоренца.
Де Сартин протянул молодой женщине ключики самой разной формы.
Она взяла связку в руки.
Де Сартин коснулся ее руки: она была холодна, словно выточена из мрамора.
– Почему же вы не принесли ключа от шкатулки? – спросил он.
– Потому что его хозяин никогда с ним не расстается.
– А хозяин шкатулки – тот самый господин, более могущественный, чем сам король, не так ли?
– Что он такое – никто не может сказать. Сколько времени он живет на свете – знает только вечность. Что он творит – одному Богу известно.
– Его имя? Имя!
– На моей памяти имя он менял раз десять.
– Назовите то, под которым он вам известен.
– Ашарат.
– А живет он…
– На улице Сен…
Вдруг Лоренца вздрогнула, выронила из рук шкатулку и ключи; она попыталась ответить, но рот ее перекосился в конвульсиях; она прижала руки к груди, как будто готовые вырваться оттуда слова ее душили; затем она подняла дрожавшие руки, не имея сил вымолвить ни единого слова, и рухнула на ковер.
– Бедняжка! – прошептал де Сартин. – Что это с ней? А она чертовски хороша собой. Да, это мщение смахивает на ревность!