Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2
Шрифт:
– Сестра!
– Как она может это знать, если она спала?
– А-а, так вы признаете, что она спала?
– Я вам скажу больше: я готов признать, что я сам ее усыпил.
– Усыпили?
– Да.
– С какой же целью вы сделали это, если не Для того, чтобы обесчестить ее?
– С какой целью?.. Увы!.. – проговорил Бальзамо, роняя голову на грудь.
– Говорите же, говорите!
– Я хотел узнать с ее помощью одну тайну, которая была мне дороже жизни.
– Все это ваши хитрости, уловки!
– А что, именно в тот вечер ваша сестра… – спросил Бальзамо, словно отвечая своим мыслям и не обращая внимания на оскорбительные вопросы Филиппа.
–..была обесчещена? Да, граф.
– Обесчещена?
– Моя сестра ждет ребенка. Бальзамо вскрикнул.
– Верно, верно, верно! – проговорил он. – Теперь я припоминаю, что ускакал тогда, забыв ее разбудить.
– Вы признаетесь! Признаетесь! – вскричал Филипп.
– Да. А какой-то мерзавец в ту ночь – ужасную для всех нас! – воспользовался, должно быть, ее сном.
– Вам угодно посмеяться надо мной?
– Нет, я пытаюсь вас убедить в своей невиновности.
– Это будет непросто.
– Где сейчас ваша сестра?
– Там же, где вы ее тогда нашли.
– В Трианоне?
– Да.
– Я еду в Трианон вместе с вами, сударь. Филипп замер от удивления.
– Я совершил оплошность, – продолжал Бальзамо, – но я непричастен к совершенному преступлению; я оставил бедную девочку загипнотизированной. Так вот, во искупление моей вины, вполне простительной, я помогу вам узнать имя виновного.
– Кто? Кто он?
– Этого я пока и сам не знаю, – отвечал Бальзамо.
– Кто же тогда знает?
– Ваша сестра.
– Но она отказалась назвать его мне.
– Вполне возможно. А мне скажет!
– Моя сестра?
– Если бы ваша сестра назвала имя преступника, вы бы ей поверили?
– Да, потому что моя сестра – ангел чистоты. Бальзамо позвонил.
– Фриц! Карету! – приказал он явившемуся на звонок немцу.
Филипп, как безумный, метался взад и вперед по гостиной.
– Имя виновного!.. – бормотал он. – Вы обещаете, что я узнаю имя виновного?
– Сударь! Ваша шпага сломалась во время столкновения с Фрицем, – заметил Бальзамо. – Позвольте мне предложить вам взамен другую.
Он взял с кресла великолепную шпагу с золоченым эфесом и прицепил ее Филиппу на пояс.
– А как же вы? – спросил молодой человек.
– Мне оружие не понадобится, – отвечал Бальзамо. – Моя защита – в Трианоне, а защитником будете вы, как только ваша сестра заговорит.
Спустя четверть часа они сели в карету, запряженную парой отличных лошадей, Фриц пустил их в галоп, и они поскакали по Версальской дороге.
Глава 31.
ДОРОГА В ТРИАНОН
Все эти скачки, все эти объяснения заняли некоторое время. Вот почему было уже около двух часов ночи, когда Бальзамо и Филипп покинули особняк на улице Сен-Клод.
До Версаля они ехали час с четвертью, еще десять минут ушло на то, чтобы добраться от Версаля до Трианона; таким образом, лишь в половине четвертого они оказались у цели.
Когда их путешествие подходило к концу, над полными утренней свежести лесами и холмами Севра уже занималась заря. Казалось, чья-то невидимая рука поднимала прямо у них на глазах тонкую вуаль; в местечке Виль-д'Аврей и чуть дальше, в Бюке, пруды словно вспыхивали один за другим: в них, как в огромных зеркалах, отражался заалевший небосвод Наконец, вдалеке показались колоннады и крыши Версаля, горевшие в лучах еще невидимого солнца.
Время от времени то одно, то другое оконное стекло, отражавшее пылающий луч, вспыхивало и словно насквозь пронизывало своим светом утренний сиреневый туманный воздух.
Когда карета оказалась в конце улицы, ведшей из Версаля в Трианон, Филипп приказал остановиться и обратился к своему спутнику, за всю дорогу не проронившему ни слова.
– Граф! – сказал он. – Боюсь, что нам придется некоторое время подождать. Ворота Трианона открываются около пяти часов утра; если мы нарушим обычай и постучимся раньше этого времени, наше поведение может вызвать подозрение у смотрителей и сторожей.
Бальзаме ничего не отвечал – он лишь кивнул головой в знак согласия.
– Кроме того, – продолжал Филипп, – я успею за это время изложить вам некоторые соображения, появившиеся у меня дорогой.
Бальзаме поднял на Филиппа полный скуки и безразличия взгляд.
– Как вам будет угодно, сударь, – отвечал он. – Говорите, я вас слушаю.
– Вы сказали, – продолжал Филипп, – что в ту ночь, тридцать первого мая, вы доставили мою сестру к маркизе де Саверни?
– Вы имели случай сами в этом убедиться, – заметил Бальзаме, – ведь вы тогда же нанесли этой даме визит, чтобы поблагодарить ее за оказанное вашей сестре гостеприимство.
– Да, и вы прибавили, что так как один из королевских конюхов сопровождал вас от особняка маркизы до нашего дома, то есть на улицу Кок-Эрон, то не оставались с ней ни минуты наедине. Я поверил вам на слово…
– И правильно сделали.
– Однако, вернувшись мысленно к недавним событиям, я был вынужден признать, что месяц назад в Трианоне вы не могли не входить в комнату моей сестры, чтобы поговорить в ту самую ночь, когда вы каким-то образом сумели проскользнуть в сад.
– Я никогда не был в Трианоне в комнате вашей сестры, сударь.
– Выслушайте же меня!.. Видите ли, прежде чем пойти к Андре, мы должны все себе уяснить.
– Уясняйте, господин шевалье, я ничего не имею против, для этого мы и приехали.
– Подумайте хорошенько, прежде чем ответить на мой вопрос, – то, что я вам сейчас скажу, я слышал из уст своей сестры. Так вот, в тот вечер моя сестра рано легла в постель. Значит, вы застали ее в постели?
Бальзамо отрицательно покачал головой.
– Вы отрицаете? Берегитесь! – предупредил Филипп.
– Я не отнекиваюсь, сударь Вы меня спрашиваете – я отвечаю.