Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2
Шрифт:
– Кто здесь еще находится? – спросил он.
– Вся ваша прислуга, сир. Король на мгновение задумался.
– А из ваших-то есть кто-нибудь?
– Со мной Рафте.
– Прекрасно!
– Что ему надлежит сделать, сир?
– Герцог! Пусть он узнает, действительно ли графиня Дю Барри поехала в Люсьенн.
– Да ведь графиня уехала, если не ошибаюсь.
– Так это, во всяком случае, выглядело.
– Куда же она могла отправиться, как вы полагаете, ваше величество?
– Кто знает? Она может потерять голову от ревности, герцог.
– Сир! Скорее уж вам следовало бы…
– Что?
– Ревновать…
– Герцог!
– Да, вы правы: это было бы унизительно для всех нас, сир.
– Чтобы я ревновал! – воскликнул Людовик XV, натянуто улыбнувшись. – Неужели вы говорите серьезно, герцог?
Ришелье и в самом деле не верил в то, что говорил. Надобно признать, что он был весьма недалек от истины, когда думал, напротив, что король желал знать, поехала ли графиня Дю Барри в Люсьенн, только для того, чтобы быть совершенно уверенным, что она не вернется в Трианон.
– Итак, сир, решено, – произнес он вслух, – я посылаю Рафте на поиски?
– Да, пошлите, герцог.
– А чем угодно заняться вашему величеству перед ужином?
– Ничем. Мы будем ужинать сейчас же. Вы предупредили известное лицо?
– Да, оно в приемной у вашего величества.
– Что это лицо ответило?
– Просил благодарить.
– А дочь?
– С ней еще не говорили.
– Герцог! Графиня Дю Барри ревнива и может возвратиться.
– Ах, сир, это было бы дурным тоном! Я полагаю, что графиня не способна на такую дерзость.
– Герцог! В такую минуту она способна на все, в особенности, когда злоба подогревается ревностью. Она вас ненавидит, – не знаю, известно ли вам это.
Ришелье поклонился.
– Я знаю, что она удостаивает меня этой чести, сир.
– Она ненавидит также господина де Таверне.
– Если вашему величеству угодно было бы перечислить всех, я уверен, что найдется третье лицо, которое она ненавидит еще сильнее, чем меня и барона.
– Кого же?
– Мадмуазель Андре.
– Ну, по-моему, это вполне естественно, – заметил король.
– В таком случае…
– Однако не мешало бы, герцог, проследить за тем, чтобы графиня Дю Барри не наделала шуму нынешней ночью.
– Да, это нелишне.
– А вот и метрдотель! Тише! Отдайте приказания Рафте и идите вслед за мной в столовую – сами знаете, с кем.
Людовик XV поднялся и пошел в столовую, а Ришелье вышел в другую дверь.
Пять минут спустя он с бароном догнал короля.
Король ласково поздоровался с Таверне.
Барон был умным человеком – он ответил так, как умеют отвечать иные господа, которых короли и принцы признают ровней и, в то же время, с которыми они могут не церемониться.
Все трое сели за стол и начали ужинать.
Людовик XV был плохой король, но приятный собеседник. Его общество, когда он этого хотел, было притягательно для любителей выпить, а также для говорунов и сладострастников.
И потом, король посвятил много времени изучению приятных сторон жизни.
Он ел с аппетитом и следил за тем, чтобы бокалы сотрапезников не пустовали. Он завел речь о музыке.
Ришелье подхватил мяч на лету.
– Сир! – проговорил он. – Если музыка способна привести к согласию мужчин, как говорит учитель танцев и как полагает, кажется, ваше величество, то можно ли это же сказать и о женщинах?
– Герцог! Не будем говорить о женщинах, – сказал король. – Со времен Троянской войны и до наших дней на женщин музыка производит обратное действие. У вас-то с ними особые счеты, и я не думаю, чтобы вам был приятен этот разговор; среди них есть одна дама, не самая безобидная, с которой вы на ножах, – Вы имеете в виду графиню, сир? Разве в том моя вина?
– Разумеется.
– Вот как? Надеюсь, ваше величество мне объяснит…
– Сейчас же и с большим удовольствием, – с насмешкой сказал король.
– Я вас слушаю, сир.
– Ну как же! Она предлагает вам портфель не знаю уж какого ведомства, а вы отказываетесь, потому что, как вы говорите, она не пользуется большой популярностью!
– Я это сказал? – переспросил Ришелье, смутившись от того, что беседа принимает такой оборот.
– Ходят слухи, черт побери! – отвечал король, напустив на себя по обыкновению добродушный вид. – Я уж не помню, от кого я это узнал… Из газеты, должно быть.
– Ну что ж, сир, – молвил Ришелье, воспользовавшись свободой, которую предоставил своим гостям августейший хозяин, – должен признать, что на этот раз и слухи, и даже газеты не так уж далеки от истины.
– Как! – вскричал Людовик XV. – Вы в самом деле отказались от министерства, дорогой герцог?
Нетрудно догадаться, что Ришелье оказался в довольно щекотливом положении. Король лучше, чем кто бы то ни было, знал, что он ни от чего не отказывался. Однако Таверне должен был по-прежнему верить в то, что Ришелье сказал ему правду. Герцогу следовало найти такой ответ, чтобы разом избежать мистификации короля и не заслужить упрек во лжи, готовый сорваться с губ барона и мелькавший в его улыбке.
– Сир! – заговорил Ришелье. – Не будем обращать внимание на следствие и остановимся на причине. Отказался я или не отказался от портфеля, это государственная тайна, которую вашему величеству не следует разглашать. Главное – это причина, по которой я мог бы отказаться от портфеля.
– Герцог! Кажется, эта причина не является государственной тайной? – со смехом воскликнул король.
– Нет, сир, в особенности для вашего величества. Ведь вы для меня и моего друга барона де Таверне являетесь сейчас – да простится мне такая смелость! – самым радушным из земных хозяев. Итак, у меня нет секретов от моего короля. Я изливаю перед ним свою душу, потому что не хотел бы, чтобы кто-нибудь имел основание утверждать, что у короля Франции не было слуги, способного сказать ему всю правду.