Дзяпики
Шрифт:
– А это и не важно. Его заместителями уже предлагали стать Вельскому и мне.
– Что за глупости!
– сказал Чекин.
– Ведь это же очевидные глупости!
– Черт с ними, - сказал Вяльцев.
– Я устал. Ужасно устал. Мне бы хоть выспаться нормально.
– А я этого так не оставлю, - заявил Акимов.
– Я что-нибудь сделаю.
– Господи! Ну что ты можешь сделать?
– Голодовку объявлю! Или организую забастовку!
– Ха! Забастовку. У нас же нет причин для забастовок.
–
– Потому что мы тоже дзяпики, - тихо сказал Силуэтов.
– Чуть другие, но все же дзяпики.
– Я дзяпик!
– поразился Акимов.
– Да не может этого быть! А, может, и вправду дзяпик? Странно. Никогда в голову не приходило.
– Ну вот что, - сказал Вяльцев.
– Рабочий день кончился. Пошли домой. Пошли все вместе.
– А ты хоть дома то был?
– - спросил Акимов.
– Нет... Ко мне и пойдем. Не возражаете?
– У тебя и не повернешься.
– Конечно, не банкетный зал, а все же... Ольку давно не видел, Подросла, наверное. Еще и не узнает отца. Ну так пошли, что ли?
Через проходную все пятеро вышли вместе и по улице шли вместе. По тысячу раз виденной улице!
А вечер был теплый и солнечный. И шли по улицам дзяпики и их дети, которым тоже суждено было вырасти дзяпиками, если их отцы не осознают, кто они есть на самом деле и не захотят оставаться дзяпиками.
– А здорово маскируются, черти!
– сказал Акимов.
– Вполне нормальные люди. Попробуй отличи!
– Лучше и не пробуй, - посоветовал Силуэтов.
– В каждом человеке сидит дзяпик. И если его поощряют, дзяпик полностью завладевает человеком. Не сдаться. Победить дзяпика. Сначала в себе. Обязательно в себе! А потом помочь другим.
– Только многие не согласятся узнать в себе дзяпика, - сказал Вельский.
– Это выгодно. Никаких мыслей, сиди себе и помалкивай. Жуй кашу с маслом. За тебя думают другие.
Они прошли мимо монумента Святой Непорочной Деве Инструкции и ее божественному сыну Параграфу. На постаменте лежали цветы. Много, очень много цветов.
А дети играли рядом в классики. А дети радовались лету и солнцу. А мимо шли взрослые с маленьким или большим дзяпиком в душе.
А дети еще ничего не понимали.
Инженеры ввалились в квартиру Вяльцева без обычного в таких случаях шума и оживления.
– Я же говорила! Говорила, что Акимов придет сюда.
– Тоня стояла босиком в коротко обрезанном ножницами платье.
– А мы тут шитьем занялись. Я вот платье обрезала...
– Толя!
– сказала Валентина, - Вернулся. 3начит, это все правда? И все равно я ужасно рада.
На кроватке у окна сидела Оленька, дочь Вяльцева, смешно пялила глаза на людей и крутила кулачками.
– Оленька, скажи: папа... Она уже "папа" говорит и "мама". В школу пойдет, а ты и не заметишь... Оленька, скажи: папа.
Девочка надула щеки, пошевелила полными губами и сказала:
– Дзяпики, Капики, Аптека.
И чуть согнутый ее палец указал на инженеров.
– Дзяпики, - еще раз сказала она и залилась счастливым смехом.
– Что?
– остолбенел Акимов.
– Вы слышали, что она сказала?! Братцы, сдаюсь! Ведь устами младенцев глаголет истина! Вот так дочь у тебя, Вяльцев.
– Да она и слов-то таких еще не слышала, - сказала Валентина. Господи, да откуда она их взяла?
– Па - па, - пролепетала девочка и снова засмеялась. Уж очень хорошим был для нее мир!
– Н - да, - сказал Вяльцев, беря дочь на руки.
– Упаду сейчас, - сказал Акимов.
– У тебя водка есть?
– Должна быть. Валентина, у нас есть водка?
– Есть в холодильнике. Сейчас достану.
– Выпью стаканчик и запою гимн дзяпиков, - заявил Акимов.
– Да садитесь вы, садитесь, - предложила Валентина.
Акимов шагнул на балкон, достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Осечка. Щелкнул еще раз. Снова осечка. И еще, и еще.
Тоня смотрела на него широко раскрытыми глазами и ждала. Акимов оглянулся растерянно и счастливо.
– Газ в зажигалке кончился! Все, Тоня. К чертям? С милой и в шалаше рай!
А Тоня радостно закивала, закусила губу. Какой милый, смешной и родной этот Акимов.
А потом они пили водку и пели песни. И Акимов спел им производственный гимн дзяпиков. И откуда только он его знал?
Ах, да... Он же... Он же ведь одно время был дзяпиком.
О событиях прошедших дней никто не сказал ни слова, хотя именно о них все и думали. Говорили о хорошей погоде, немного об усталости и желанном отдыхе, чуть больше о квартирной проблеме и воспитании детей. А когда гости начали собираться домой, Юрий Петрович Вельский тщательно протер очки чистым платком и спросил:
– Что предпримем завтра?
– Я буду проситься в отпуск, - устало сказал Вяльцев.
– Хватит. Поработали и довольно. Пусть теперь другие попробуют.
– Да, да, конечно, - согласился Вельский.
– Вы очень устали, я знаю.
– Хоронить-то нас еще рано, - высказался Акимов.
– Да неужели мы не справимся с дзяпиками?! Ведь не нули же мы...
– К черту дзяпиков и все остальное заодно с ними!
– сказал Вяльцев. Надоела мне всякая борьба, да и всякая работа тоже. К выходу на пенсию буду готовиться.