Дзюцу для трансгуманиста
Шрифт:
Это же… один из двух стариков, которые помогали ему овладеть режимом отшельника! Не помню имени, но… неужели мой товарищ по писательскому цеху передумал и решил нам войну объявить? Тем более, что обещанных томов манги у него при себе не видно… Судя по выражению морды Орыча, у него такие же подозрения. Хотя с другой стороны, книги могут быть запечатаны, а для накопления сенчакры Джирайя обычно берёт сразу двух жаб, а не одну…
Жабий саннин, однако, усердно делал вид, что наших подозрений не замечал. Как и в прошлый раз - беззаботно шёл в логово врага, словно к себе домой. Снова экстренная
Снова выходим с Орычем встречать его. Кабуто на базе готов отозвать меня, если гость попытается захватить, как источник информации.
– В чём дело, Джирайя? Теряешь хватку? Не смог добыть несколько томов манги? Или решил изменить условия договора?
– Орочимару, не надо так нервничать. Ты всё получишь, как договаривались… просто перед этим нужно сделать одно дело.
– Хссс! Это какое ещё?
– Огамасеннин - духовный глава горы Мьёбоку - хочет поговорить с твоим покойником. Не знаю, почему, но его очень взволновали новости о корабле с трупами. Он запретил всем жабам передавать тебе мангу до этого разговора.
– Ещ-щ-ё этого не хватало!
Ярость Орыча можно понять. Скрытые деревни призывных животных редко вмешиваются в человеческую политику. Но если уж их “просветлённым” лидерам попала вожжа под хвост - остановить их практически невозможно. В их распоряжении огромные ресурсы и многосотлетняя мудрость. В начале своей карьеры Орыч имел глупость немножко - по мелочам - поспорить с Хакуджей Сенином - и до сих пор вздрагивает, когда вспоминает ту ссору.
– Ты что, не можешшшшь доссстать другой экземпляр, не связываясь с жабами?
– Могу. И если понадобится, я так и поступлю. Но чем плохо простейшее решение? Поговорите с ним и постарайтесь убедить. Язык у твоего подопечного подвешен прекрасно, убеждать он умеет. А мне ссора с моими старыми друзьями ни к чему. Огамасеннин сказал, что попадание книги в руки её главного героя может представлять большую опасность для всех стран шиноби. А он слов на ветер не бросает.
Ого… кажется, меня тут уважают больше, чем я сам себя… Нет, мои мозги, конечно, мощный инструмент… но в мире, где существуют Орочимару, Обито и Мадара, говорить о какой-то глобальной опасности от безчакрового человека… чего-то я не понимаю.
– Орочимару-сама, я предлагаю принять его предложение. Мне самому очень любопытно… а отозвать меня вы всегда успеете.
Бородатая жаба на его плече поднимает лапу.
– Я говорил с Огамасеннином. Это не блажь. Речь действительно идёт об очень большой опасности. Орочимару - ввиду особой ситуации мы готовы пригласить тебя на гору Мьёбоку, хотя никогда до сих пор питомцы других зверей не допускались на нашу землю. Ты сам поймёшь, с чем имеешь дело.
Что-то мне как-то неуютно стало… Больно уж серьёзно-торжественно это звучит. Я в центре событий, но я понятия не имею, о чём это они! Я простой “попаданец”, я ничего такого не замышлял… ну кроме как построить галактическую империю шиноби! Или старый отшельник тоже манги обчитался и принял все мои тамошние “подвиги” за чистую монету?
– Допус-с-тим я даже соглашуссссь!
Джирайя складывает серию печатей. Орыч благоразумно отступает, готовясь контратаковать, если будет призвано что-то большое и агрессивное. Не обращая на него внимания, отшельник-извращенец прикусывает палец и смачивает землю кровью. Под ним с хлопком появляется длиииинная жаба - с пропорциями как у таксы, вытянутое туловище и короткие лапки, только размером с несколько железнодорожных вагонов. Её глаза горят, как фары, жёлтый свет виден даже днём. Жаба распахивает пасть и вываливает язык нам навстречу. Дескать, залезайте.
– Познакомьтесь, это Денша-сан. В его желудке мы доберёмся до Мьёбоку всего за полтора часа.
И тут мой длинный язык снова меня подводит.
– Эээ… простите, а можно уточнить, как именно? Учитывая расстояние до горы… Для призыва или обратного призыва - полтора часа это слишком долго. А для физического перемещения - слишком быстро, если конечно Денша-сан не умеет выходить в космос…
Зачем я это сказал?! Ну вот зачем?
Мне теперь до конца моей бесконечной жизни не забыть этого кошмарного зрелища - жаба, стартующая на низкую орбиту на струе кишечных газов…
Томино всё-таки несколько ошибся - это был не орбитальный, а суборбитальный прыжок. Разгоняясь, Денша постепенно сокращался - превращаясь из удлинённой “жабы-таксы” в жабу нормальных пропорций. Принцип тот же, что и у многоступенчатой ракеты. Приращение скорости у него не превышало двух с половиной километров в секунду, скорость истечения - двух, высота прыжка - ста двадцати километров. До первой космической ещё ох, как далеко. По этим параметрам жаб уступал даже примитивным ракетам двадцатого века на химическом топливе. Но он особым честолюбием и не отличался, тем более не собирался тягаться с какими-то древними железками. Его задача состояла в том, чтобы надёжно и безопасно доставить пассажиров по назначению.
На входе в плотные слои атмосферы Денша выплюнул сгусток жабьего масла, который тут же облепил всё его тело, образуя абляционное покрытие. Испаряясь, частицы уносили избыток тепла. Когда скорость полёта упала до полутора звуковых, он растопырил перепончатые лапы и стал планировать, как летающая лягушка, постепенно расширяя несущие плоскости по мере падения скорости.
Он приземлился на воды тихого горного озера, вспоров зеркальную гладь фонтанами брызг. За несколько сот метров пробега сбросил скорость до нулевой, после чего в десяток мощных гребков подрулил к деревянной пристани и устало вздохнув, вывалил язык-трап.
Похоже, на мне лежит какое-то проклятие. Уже второй раз я побывал в космосе, и второй раз не имею никакой возможности этим насладиться. Первый раз - потому что я был замороженным трупом, а второй - потому что жабий желудок иллюминаторами не оборудован. Даже перегрузку и невесомость ощутить не удалось - внутри мы стояли, словно на твёрдой земле, не ощутив ни единого толчка за всё время перелёта. То ли у него в брюхе собственный гравикомпенсатор, то ли собственное карманное измерение… во всяком случае, изнутри он показался мне больше, чем снаружи. ТАРДИС недоделанная.