Э - 5
Шрифт:
— Так откажись от него. Не передавай сыну, — развел я руками.
— Не могу. Это не только ноша, но и честь. Ответственность и право наследования. Мое проклятье — проклятье всего клана. И не мне решать его судьбу, — с нескрываемой гордостью сказал Яндор. Смесь получалась жуткая, вот вроде ты и проклят, изгой с ошейником и цепями, а вроде и обладаешь способностями. Странное сочетание, хотя предпосылки для названия Дара проклятьем я вполне мог понять.
— Много ли у вас кланов проклятых? — решил уточнить я.
— Несколько, — уклончиво ответил Яндор.
— Если это стратегически важная информация —
— Это не то, чем можно гордиться, — сказал бородач, не опуская взгляда. — Ответь, собрат, все находящиеся в этой комнате прокляты?
— Мы не считаем это проклятьем, — покачал я головой. — Но да, каждый из нас владеет дарами. Одним или несколькими.
— Все прокляты, несколько раз, — повторил Яндор, хотя, судя по брани его конвоиров, именно для них он и озвучивал эти слова. — Вы понимаете, что ждет ваших детей?
— Для начала неплохо бы выжить, — возразил я.
— Если вы будете так бездумно использовать собственные проклятья — это куда больше усложнит выживание всего вашего вида, — немного подумав, сказал бородач.
— Почему? Только давай без лирики и того, что применять данное богами, или кто породил яблони желаний, плохо, — попросил я, откинувшись на спинку кресла.
— Души вокруг вас истончаются. В первые месяцы это незаметно. Некоторые могут держаться годами. Но затем они ослабнут, их перестанет интересовать окружающее. Даже собственные дети и любимые, — покачал головой Яндор. — Ваши любимые не захотят видеть вас, начнут избегать, перестанут спать рядом. Потому мы живем в дальних пещерах и уходим спать в отдельные кельи. Но хуже того — гончие Голода чувствуют, где применяется проклятье. Лишь толстый слой гранита не позволяет им проникнуть в наши жилища.
— Ты уверен? Чувствуют, где применяется дар? Насколько точно? — обеспокоенно спросил я. Воспоминания о сражении с тремя охотницами, когда бело-костяная определяла мое положение в урагане, даже несмотря на телепортации, всплыло перед глазами.
— Чем ближе или сильнее применение проклятья, тем точнее они могут чувствовать наше присутствие, — подсказал Яндор. — Но в этом месте вы можете использовать свои новые силы, не опасаясь, если даже мы почувствовали изменения в бытии, Тираны уже знают о вас. Ты объявил войну Голоду, вырвал добычу прямо из пасти, а значит, скоро придут за всеми вами.
— Дай угадаю, и вот тут появляетесь вы, чтобы помочь нам выжить в обмен на простую услугу? — спросил я, напрягшись. Я и так подозревал, что покоя нам не будет, но то, что наше местоположение знают и скоро прибудут, — это уже совсем другой вопрос.
— Никаких услуг. Мы поможем вам безвозмездно, — сказал Яндор, улыбаясь. — Затем я здесь, чтобы служить вашим наставником и проводником. Чтобы ваша цивилизация сумела выжать в грядущем нашествии и последующем цикле Возвышения. Пока вы боретесь — я буду с вами, если мне будет это позволено.
— В чем твой интерес? — прямо спросил я. — Нет, я сам вытаскиваю людей из жопы. Стараюсь спасти как можно больше. Но все это для моего народа. Вы совершенно другое дело. Не услышал бы я твою историю о проклятье, решил бы, что вы поступаете благородно и самоотверженно, но, понимая отношение твоих сородичей ко мне и другим одаренным, сильно в этом сомневаюсь.
— Это просто. Вы должны выжить, чтобы шанс выжить был у нас, — ответил Яндор. — Чем дольше вы сопротивляетесь, тем больше времени у моего народа, чтобы спастись. Тираны знали, что делать, когда обрушили вашу столицу на обломки нашего архипелага. Они хотели решить две проблемы разом. И сейчас нам очень нужно время.
Глава 2
Понимание того, что нами хотят воспользоваться как щитом, заставив сопротивляться врагам, пока сами будут прятаться или отступать, пришло через несколько секунд, и я чуть не перевернул стол, за которым сидел. Но сдержался. Что это изменит? Можно подумать, у нас вообще есть выбор. Так или иначе, мы будем бороться за свою жизнь до конца, и, если враги могут отслеживать применение Дара, в корне это ничего не меняет.
— Мы можем противостоять врагам и без способностей, — сказал я, взяв себя в руки. — У нас достаточно техники, припасов, оружия и тех, кто в состоянии его держать. Одна артиллерийская установка при удачном попадании разнесет сотню врагов. Да и вы сами выживаете не иначе как с помощью технологий, броня, оружие — что это?
— Все так, брат. Единственный способ выжить в этом мире — полагаться на собственный ум, изобретательность и сообразительность. Но технологии — это не труд одного, — с хитрой улыбкой ответил Яндор. — Сколько твоих собратьев трудилось, чтобы изготовить оружие, что висит на шее твоих товарищей? Пять? Десять? Сто? А сколько нужно, чтобы создать материалы для него? Добыть руду, переплавить, доставить, собрать?
— Понятия не имею, — нахмурившись, признал я.
— Возможно, оно проще, чем мне кажется, но даже если так. Техника, на которую ты так рассчитываешь, сколько рабочих нужно, чтобы собрать… как ты ее назвал? Артиллерию? Что будет, когда все снаряды закончатся, вся техника сломается, и ее нечем будет ремонтировать? Кто произведет новые части? — спросил бородач, и мне снова пришлось признать его правоту.
— Это будет очень нескоро, — попытался возразить я. — Наша техника производится с большим запасом прочности. Автоматы могут служить и пятьдесят, и даже сто лет, при должном уходе. Пушки могут сделать десятки тысяч выстрелов, а склады полны боеприпасов. Так уж вышло, что наша страна всегда готовилась к войне.
— Не хочу тебя обижать, брат-проклятый, но сотня лет — это очень мало. Если вас загонят под землю и заставят выживать, как нас когда-то, сомневаюсь, что вы сумеете продержаться достаточно долго, — покачал головой Яндор. — Мы нашли решение, пожертвовать несколькими тысячами, чтобы остальные могли жить.
Мы проклятые, чиним и создаем вещи, которые невозможно восстановить даже с помощью продвинутых машин. Живем на максимальном удалении от остальных поселений, собственными кланами. Это огромное доверие, привилегия и одновременно непосильная для остальных ноша. Если все мы умрем — народ Дваги лишится техники, что поддерживает жизнь сотни лет. Регенерационные воздушные установки, гидропонные сады, инкубаторы.
— Значит, у вас была высокоразвитая цивилизация? Как вышло, что вы проиграли в войне с тварями? — не выдержав, спросил я. — Даже сейчас ваше снаряжение напоминает скорее космические скафандры, чем обычную одежду.