Э - 5
Шрифт:
Крохотная голубая сфера, наполовину покрытая льдом. Тысячи замерзающих четырехруких существ, что молили лишь об одном — о спасении. О лишнем солнечном дне, чтобы вырастить пищу. Молили и приносили кровавые жертвы. Жертвы, которые высвобождали энергию тысяч душ. И тогда головастик принял подношение.
Его цвет изменился, стал более плотным. Более яростным. Он поглотил сотни тысяч душ, пропитавшись их яростью и болью, их жаждой и решимостью. И тогда он вернулся, чтобы отвоевать себе место под солнцем. Теперь он не толкался. Он жалил и кусал, поглощая вчерашних братьев, с которыми весело играл… миллиарды лет.
Некоторые
Но когда источник силы, ярости и стремлений первого из них стал ясен остальным — было уже поздно. Голод пожрал почти всех. Пожрал, чтобы стать самым сильным. Чтобы стать единственным и питаться вечно. Жить вечно в достатке. Не становиться больше маленькой тенью без разума и желаний.
Последний из тех, кто не сбежал, нырнул в солнце, но не в попытке спрятаться, а чтобы вобрать в себя как можно больше. Сражение между Голодом и Сияющим длилось тысячелетия, и каждый раз, когда победа должна была достаться охраннику солнца, Голод отступал, чтобы собрать новый урожай жертв. И однажды он сумел победить окончательно.
Но его вечный враг не сдался. Он нашел источник силы Голода и создал ему противовес — райские яблони, что приносили дары жизни. Дары, которые позволяли сохранять в себе души убитых и делать живых сильнее. На это ушли последние силы Сияющего, после чего он распался на тысячи частей, оставив Голода и его прислужников один на один. Но это стало лишь началом великой битвы.
В глазах потемнело. Я сидел на асфальте, в луже крови Титана, и совершенно не понимал, что делать с новым знанием. Рассказать людям? Но к чему? То, что я видел, случилось на заре времен. Тысячи, если не десятки тысяч лет назад. Это были последние воспоминания погибшего существа, что питалось энергией звезд. Крохи информации, превращенные моим разумом в страшный и малопонятный фильм, промелькнувший перед глазами.
Пошатываясь от головокружения, я поднялся и увидел, как тело монстра скукожилось, а сквозь просвечивающий панцирь, ставший не толще бумаги, засияла крохотная золотая жемчужина. Не сомневаясь ни секунды, я протянул руку и, пробив тело павшего врага, дотянулся до нового дара.
Волна тепла пробежала от кончиков пальцев по руке, растворяясь во всем теле. Интерфейс мигнул, меняясь, и возле пиктограммы водных способностей загорелся символ первого возвышения. Теперь мне были доступны все способности, собранные ранее, а водяная тюрьма сразу выросла до трети шкалы.
Кроме того, вложив остатки энергии и иссушившись в ноль, я сумел активировать способность, отнятую у призрака-удильщика, атаковавшего нас во время сражения в корпусе СВР. Жаль только — на самом низком уровне, но я и с едва прокачанным телепортом знал, что делать, а сейчас и вовсе не было никаких проблем. Разберусь позже.
Зато даже бесплатное использование водяной брони позволяло создать круглый ростовой щит, прикрывающий меня двадцатисантиметровым водоворотом. Пулю, может, и не остановит — но сумеет отклонить или запутать врага. К тому же выиграет мне несколько секунд, которые могут в скоротечной
Поток воды , последняя из водных способностей, на первом прокачанном уровне мог выдавать тонкую, но мощную перекрученную струю, которая хоть и с трудом, но резала камень. Автомат все еще лучше, к тому же все способности водной стихии требовали прямого доступа к большому объему воды.
Но куда важнее для меня стало простое, но одновременно очень тяжелое осознание своего нового бытия. Я получил второе поднятие синхронизации и теперь чувствовал, как пользоваться даром. Даже не так. Я чувствовал, как дар должен быть использован и что для этого нужно. А значит, нужно было немедленно это опробовать.
Подняв левую руку, я сконцентрировался и создал водяную тюрьму размером с бейсбольный мяч — небольшую, просто для теста. А затем, выбрав место, телепортировался, не отключая способность. Миг, и я уже стою на ровной, пусть и немного обгоревшей площадке. А над ладонью все так же кружится водяной кокон. Сработало!
Теперь я наконец могу пользоваться двумя способностями одновременно, а значит, и комбинировать их или усиливать одну способность другой. Времени на эксперименты у меня особо не было, но для проверки я создал водяной купол, комбинируя броню и тюрьму. Затем — ускоренный водяной щит, который должен был отражать пули или, по крайней мере, уводить в стороны стрелы и гарпуны.
Финальным аккордом моих кратких экспериментов стала десятиметровая струя воды, через которую я пропустил электричество. Можно было то же делать, ударив кнутом, но я просто хотел убедиться, что у меня получится. Не бывает лишних способностей, бывает несвоевременное их применение.
Наигравшись с новой силой, я наконец щелкнул тангеткой, но в наушнике стояла гробовая тишина. Даже шума не было. Нахмурившись, я проверил браслет — сигнала нет. Это могло значить одно из двух — либо уничтожили висящий надо мной зонд-разведчик, либо у меня очень большие проблемы.
Я бездумно и обильно применял способности, и теперь у меня на хвосте может висеть отряд охотников. А значит, надо убираться отсюда, пока есть такая возможность!
Вскочив на чудом уцелевший квадроцикл, я вдавил газ и, не скрываясь, помчался по полуразрушенной дороге к следующей точке эвакуации, обозначенной на карте. Пусть информация на ней не обновлялась со времени артобстрела, я знал, где должен прятаться отряд пилотов, и лучше бы забрать парней до темноты.
Вырулив на магистраль, я, не скрываясь, телепортировался через расщелину, преградившую дорогу, и только потом сообразил, что утащил почти четверть тонны веса на пять метров, не теряя энергии. Дар изменился, позволяя мне вытворять невообразимые трюки. Но использовать его постоянно было рискованно. Пришлось сдерживаться, чтобы не продолжать прыгать при каждом удобном случае.
В последних лучах заходящего солнца мне удалось прорваться по кромке наступающего прилива к комплексу покосившихся многоэтажек, над которыми поднимался черный дым. Несколько раз позади, на самой грани видимости, мелькали всадники на уже виденных рапторах, но вода отрезала нас друг от друга, и я вырвался к точке эвакуации. А стоило разорвать расстояние с преследователями — восстановилась связь. Правда, первые же услышанные от Бориса слова мне совершенно не понравились.