Э(П)РОН-6
Шрифт:
— Готов? — смерил я оппонента оценивающим взглядом.
— Готов! — рыкнул тот. — Освободите место, слабаки!
Ну, это он зря… впрочем, он мне сразу показался довольно недалёким индивидуумом. Такие обычно задним умом крепки. Или просто стресс и полная неопределенность сказались, что тоже вполне может быть. В любом случае, я намеревался использовать эти слабости в своих целях, и я их использовал. Осталась самая малость — победить в поединке. Не просто выжить, потому что в нашей ситуации это равносильно поражению, а именно взять верх.
Что ж… очень скоро всё разрешится. Дистанция… шагов пять примерно. Встретить всяко успею. Или лучше самому атаковать, проявить, так сказать, инициативу? И хочется, и колется… с одной стороны, начну первым — повышу собственные шансы, с другой — а вдруг нарвусь на неприятный сюрприз, который вполне может стать для меня последним? Дилемма… и кружить на дистанции тоже не вариант…
Не знаю, о чем именно думал в эти мгновения Витюша, но к выводам он пришёл явно аналогичным — почти зеркально повторял мои шаги вбок, но дистанцию сокращать не торопился. Опасается меня, что ли? За ум взялся? Вряд ли, конечно, но чем чёрт не шутит?..
Толпа между тем заводилась всё сильнее, мерный гул шепотков превратился практически в рёв, а кое-где раздался разочарованный свист. Что ж, и их понять можно…
— Сходитесь! — рявкнул вдруг Игорь Ряскин, для верности рубанув воздух ладонью.
И, что самое удивительное, мы оба послушались. Такое ощущение, что только этого толчка нам и не хватало. И оба, не сговариваясь, ринулись вперёд. Разве что я, как незамедлительно выяснилось, самую чуточку осмотрительнее, а потому успел поднырнуть под чудовищный свинг Витюши, и оказался в стратегически выигрышной позиции — у него за спиной. Провалившийся в удар Черных с трудом, но сохранил равновесие, неестественно быстро для такой туши развернулся… и нарвался на встречный фронт-кик в грудь. Правда, не отлетел назад, как я того ожидал — мне просто не хватило массы, чтобы перебить его импульс, но хотя бы остановился, замешкавшись, и это дало мне возможность отдёрнуть ногу и продолжить атаку. Элементарная «двоечка» прошла практически чисто — джеб прилетел аккурат в повреждённый нос, а правый прямой дотянулся таки до челюсти, хоть Витюша и отшатнулся машинально. В результате завершающий удар комбинации — левый хай-кик — вышел не очень сильным, поскольку пробил я с ближней ноги, и немного корявым, но увесистый ботинок усугубил разрушающее воздействие, украсив Витюшин висок серьёзной сечкой.
Впрочем, выяснилось это лишь через пару мгновений, когда потрясённый Черных после короткой пробежки спиной вперёд с размаху сел на задницу, а я отскочил назад, чтобы не растележиться самому. Едва равновесие удержал, ага. Чёрт! Осмотрительнее надо быть. Здесь не ринг, и я не в удобной боксёрской снаряге, а в повседневной сбруе. Ну и скафандр вражеский, м-мать его! В корпус и по конечностям бить практически бесполезно, нужно к голове тянуться.
Короче, добивания не получилось. Зато Витюша воспользовался передышкой для собственного восстановления: потрясённо помотал головой, размазал по виску кровь, удивлённо уставившись на заляпанную красным ладонь, и попытался сморкнуться. Впрочем, с последним как-то не сложилось — теперь ещё и из носа потекло. Плюс ссадина на нижней губе. Всё-таки хорошо я его приложил… хорошо, но недостаточно. Каких-то несколько секунд, и Черных снова на ногах, с глазами, налитыми кровью, и дурным взглядом. Ну всё, кранты… поймает — заломает в объятиях. Надо закругляться…
Надо-то оно надо, но получилось далеко не сразу — озверевший Витюша принялся гонять меня по ангару размашистыми свингами и хуками, изредка подключая ноги по нижнему уровню. На моё счастье, полученные ранее повреждения на нём всё же сказались, замедлив до приемлемого уровня, и я без труда уходил от оплеух нырками, уклонами и отскоками, а временами просто нарезал круги на безопасной дистанции. Тактика Черных прорисовалась практически сразу: Витюша стремился меня хоть как-то зацепить, чтобы сбить с ритма и войти в клинч. При его массе и габаритах единственный шанс — удавить меня в партере, что он и пытался осуществить с завидным упорством. Мне же, ввиду полной бесперспективности ударов куда-либо, кроме головы, приходилось пока от атак воздерживаться. Я ждал своего шанса, и к тому были все предпосылки — я изначально выносливее, а у Витюши нос не дышит. Плюс вес. В общем, рано или поздно он выбьется из сил, и тогда я возьму его тёпленьким. Если, конечно, не прозеваю атаку.
И ведь зевнул! Долбаный Витюша, что называется, «прикормил» меня простейшей боксёрской ударкой, и в один далеко для меня не прекрасный момент вместо банального кросса с правой, к которому я был готов, обрушил бэкфист с той же руки. Хорошо, масса не позволила выполнить приём с нужной скоростью, и я всё же отреагировал, выставив блок, но даже так Черных попросту сбил меня с ног, как кеглю. Предплечье не сломал только чудом, плюс «бомбер» и рукав комбеза подсобили. А вот от последующего пинка в рёбра я реально ушёл чудом, перекатившись пару раз по палубному настилу. Потом Витюша всё же меня настиг и обрушил ножищу сверху, норовя растоптать грудную клетку, но перехитрил сам себя: я успел схватить его ботинок и скруткой стопы свалить на пол, придав толчком дополнительное ускорение, чтобы отлетел подальше. И ведь получилось! Правда, в голове звенело, и ладони горели — как бы кожу не содрал.
Нет, так не пойдёт!.. Благополучно оказавшись на ногах, я дождался, пока Черных тоже поднимется, и атаковал первым — длинным апперкотом с дистанции. Что характерно, попал, подгадав тот неуловимый миг, когда противник ещё только поднимал руки, становясь в защитную стойку. Ссаженные костяшки на левом кулаке взорвались болью, но я на это не обратил внимания, вбив хиракэн правой в кадык Витюше, благо тот от только что полученной плюхи запрокинул голову. Сжатые в первых фалангах пальцы, образовавшие в суставах своеобразный «колун», с хрустом смяли гортань, и Черных рухнул на колени, машинально схватившись за шею. Мешать я ему не стал, благоразумно разорвав дистанцию, но, к моему безмерному удивлению, Витюша, хоть и хрипел и задыхался, но всё же умудрялся хватать воздух раздробленным горлом. Да твою же мать! Нормальному человеку такого удара хватило бы, чтобы моментально оказаться на том свете! Меня этой ниппонской технике кэп научил, а тот врать не станет! А тут глядите-ка — ещё немного, и продышится! И, того и гляди, опять придушить попытается! А он ведь, между прочим, даже стоя на коленях макушкой почти мне до подбородка достаёт! Тот ещё бугаина, ага. Что ж, Виктор Валентинович, ничего личного, просто бизнес…
Выпендрёжно-эффектный, а в моем случае ещё и эффективный «торнадо» получился просто на загляденье — с полного разворота, на хорошей скорости и с вложением массы. Укреплённый носок ботинка с огромной силой врезался в «бороду» Витюши, и громкий хруст известил о моей полной и безоговорочной победе: кроме челюсти, судя по звуку, сломалась ещё и шея. Впрочем, о том же самом свидетельствовала и неестественно вывернутая голова Черных. Эти детали я хорошенько рассмотрел, когда тот медленно, будто неохотно, заваливался лицом вперёд, так и не разомкнув сжатых на горле ладоней. Удар о палубный настил получился смачным и гулким. Будь Витюша к этому моменту ещё жив, наверняка бы лоб расшиб. Теперь же ему было всё равно. Победа, что ли?..
Похоже. Но ничего ещё не кончилось, нужно, чтобы кто-то зафиксировал факт смерти. Вот только никто почему-то не торопится этого делать. Меня опасаются, что ли? Странно… я же мирный. Практически белый и пушистый, ха-ха три раза!..
— Алекс? — тихонько позвали сзади, и я усилием воли заглушил истерический смех, рвавшийся из груди.
— Ульрих?
— Ты в норме? — поинтересовался Ценкер, с прищуром глядя мне в глаза.
— Вроде бы…
— Ага, реакция нормальная… а я уж было испугался, когда он тебя зацепил.
— Сам струхнул, — признался я. — Ульрих, что ты меня ощупываешь, как барышню? Иди этого… ощупай! Люди ждут же…
— Там этот, разговорчивый.
— А-а-а… — успокоенно протянул я, и обернулся в указанном направлении.
Действительно, Игорь Ряскин уже успел убедиться в смерти Виктора, считав «нейром» показатели жизнедеятельности с компьютера скафандра и для пущей верности попытавшись нащупать пульс, и сейчас в нерешительности косился на беснующихся соратников. Чёрт! Чего он медлит?! Всё же предельно ясно!..