Э(П)РОН-6
Шрифт:
— Это в каком же? — саркастически ухмыльнулся я. — В застенках Спасательной службы? Или в подвалах Спиридоновых?
— Я серьёзно, Алекс, — не повёлся на подначку лейтёха. — Коммуникация была бы намного проще. Просто потому, что мы бы на одном языке говорили.
— Можешь пойти ко мне, в Корпорацию, — великодушно предложил я. — Курсы две недели, и ты в теме. Правда, тогда путь обратно будет заказан. Впрочем, не всё так печально. Секретность, скорее всего, временная.
— Что, прогнёшься-таки под Геннадия Спиридонова?
— А есть другие варианты?
— Чтобы у тебя, Алекса Заварзина, и не было?
— Уел…
— Так, активирую «щуп»…
Что ж, не соврал Михайлов: повторная волна искажения и впрямь сделала картинку… даже не чётче, и не ярче, а… контрастнее, что ли. Что-то я косноязычен излишне. Наверное, от нервов.
«А ваша аналогия оказалась очень точной, капитан Заварзин, — прислал сообщение в «чат» Кумо, как только изображение стабилизировалось. — Действительно, «ледок».
«Только «лужицы» тут размерами с хорошее озеро каждая, — ответил я тем же способом. — «Ледок»… Ха!»
И перешёл к более привычному голосовому общению:
— Ещё пару раз, говоришь? А смысл? Вот же явные аномальные участки…
— «Дрейф», Алекс, — пояснил Михайлов. — Выходы «червоточин» в наше пространство слишком маленькие для объектов, движущихся с космическими скоростями. И они смещаются вслед за центрами масс. Эти ещё относительно стабильные, но всё равно можем промахнуться.
— А если притормозить?
— Нам не хватит импульса, чтобы преодолеть пограничный слой после «подныривания».
— Хм… а я свои «понтоны» при нулевых относительных скоростях «затапливаю», и ничего.
— Тут немного другой принцип, — помотал головой лейтенант. — Нам нужен применительно к световому году микро… нет, пожалуй, нанопрыжок. И даже для него необходим разгон в десятки, если не сотни, километров в секунду. Поэтому нижний предел скорости ограничен.
— Ладно, тебе виднее, — сдался я. — Но это очень странная хрень. Не похожа ни на вход в «карман», ни на «дырявый сыр».
— Эх, если бы я ещё понимал, о чём ты толкуешь! — закатил глаза Михайлов. — Активирую «щуп»…
И снова ничего принципиально нового, помимо заметно улучшившегося качества отображения. Я даже комментировать не стал, ибо смысл? Чуть менее скучно, чем дремать. Хорошо хоть, технология отработана, и нет нужды смещаться с предыдущей точки активации на значительное — по космическим меркам, естественно — расстояние. Соответственно, на оставшиеся две попытки времени ушло не очень много, и в общей сложности через четверть часа картинка обрела максимально возможную «сочность»… ну, или хотя бы такую, что устроила Михайлова. Именно об этом он и возвестил, удовлетворённо потирая ладони:
— Есть контакт! Глянь, Алекс, вон та «червоточина», которая в центре!
— Ну, глянул, — лениво отозвался я, — и что?
— Самая подходящая.
— Интересно, по каким признакам ты это определил? Она же точно такая, как и остальные!
— Реально интересно? — оживился лейтенант.
— Нет! — отрезал я. — Давай ближе к делу.
— Не нервничай, сейчас всё будет… а выбрал я её, потому что она самая стабильная, с самой предсказуемой траекторией. Тэ-э-эк-с, рассчитываем курс… манёвр… поехали. И это, Алекс… держись за что-нибудь!
— Окей.
Так-то к креслу пристёгнут, но Михайлову, очевидно, лучше знать, в чём «приколы» навигации в здешней системе. Кстати, во внутренние области, ближе к звезде, мы так и не переместились, мой навязанный обстоятельствами напарник для маневрирования выбрал участок между орбитами двух газовых гигантов, окружённых целой гроздью спутников каждый. Понятно, что из текущей точки что один, что другой казались блёклыми пятнами, но это исключительно визуально. А вот на схеме в «дополненной реальности» всё становилось на свои места буквально с первого же взгляда: исследованный кусок пространства располагался в зоне наименьшего взаимовлияния гравитационных полей всех близлежащих космических объектов. Близлежащих, конечно же, весьма условно, с учётом масштабов звёздной системы. И мы с каждой секундной приближались к расчётной точке перехода, постепенно замедляясь до приемлемой скорости…
— Самое трудное — угадать с прыжком, — отвлёк меня от размышлений лейтенант. — В ручном режиме вообще бесполезно. Приходится полагаться на автоматику.
— А что будет, если не успеем?
— Проскочим мимо, — пожал Михайлов плечами. — В принципе, ничего страшного — «вынырнем» здесь же, в системе. Разве что потом придётся повторить процесс с самого начала, включая сканирование с нескольких точек, потому что «червоточина» сильно сместится.
— Муторно, однако!
— С этим неудобством приходится мириться, — вздохнул лейтенант. — Но нам ли ворчать? Сам знаешь, бывает много хуже!
— А бывали случаи, чтобы координата Т сбивалась, и кто-то «тонул»?
— Нет. То есть сбивалась, конечно, но здесь, в системе, это вообще непринципиально.
— Хочешь сказать, что «затонуть» тут нереально?
— В том смысле, который вкладываешь ты — вряд ли. Сгинуть в подпространстве, канув на «глубину», или затерявшись в «толще», не получится.
— Но?..
— Да, есть «но»… сейчас сам увидишь, если всё в норме… компьютер, выведи обратный отсчёт!
В «дополненной реальности» на фоне схемы системы вспыхнул и начал мигать стандартный таймер: 00:00:42… 00:00:41… Ого! Это меньше минуты осталось! Кстати, меня наконец-то проняло — по спине пробежал холодок, сердце застучало в бешеном ритме, и почему-то захотелось пива. Странная реакция. Страх неизвестности? Пожалуй, что и он…
— С торможением всегда так, — продолжил между тем разглагольствовать Михайлов. — Вроде бы всего ничего до точки перехода, но идёшь с замедлением, и каждая последующая секунда тянется… и тянется…
00:00:29… 00:00:28…
— Что, никак не привыкнешь? — ухмыльнулся я, поймав небольшую паузу в словоизлияниях лейтенанта.
— Не-а…
— А часто приходится… вот так?
— Не очень… но каждый раз как первый. Никогда не знаешь, угадал, или нет…
00:00:19… 00:00:18…
— Я что-то такое тоже испытывал, — признался я. — Давно, на заре карьеры. Но тогда от меня множество жизней зависело.