Э(П)РОН-8 Возвращение в водный мир
Шрифт:
Ну-ка, ну-ка… вроде стандартный карго, тип «Енисей», постройка, естественно, Протектората Росс… но исключительно сверху и с боков! А вот снизу…
— Влад, это чего? Он с «гексом» сросся, что ли? — задался я вслух вопросом после довольно длительной паузы.
— Не-а, — мотнул головой тот. — Близко, но не «гекс».
— А кто ещё?! — удивился я и приблизил так заинтересовавшее меня днище, вовсе не выглядевшее металлическим.
И да, это больше всего напоминало наплывы застывшей лавы. Или… воска? Но какой воск в открытом космосе?! Я даже в хитин готов поверить, благо за примерами далеко ходить не надо — те же «гексы»! Но чтобы воск? Простите, но в застывшие «сопли» я тем более не поверю. Если бы это был стемсилоид… он бы «закуклился» и превратился в порошок. Да и не пустил бы никто в здравом уме это чудище на обитаемую станцию. Значит, что? Значит, какой-то ещё вариант. Гастроподы? Бу-э! К ним я точно не привыкну. А кто тогда?!
— Влад?
— Думай, Вань, думай!
— Алекс?
— Вас, сударь мой Иван Ильич, даже провинциальное происхождение не извиняет, — не повёлся и тот.
— Только не говорите, что «гнус»! — зябко передёрнул я плечами. — Лучше бы реально «гексов» подрядили!
— Нет, Вань, не лучше, — заверил Пахомов. — И да, Вань, это гнездо флеботомина, интегрированное в хумансовский карго. Тебя что-то смущает? Что за межвидовая ненависть, а?
— Да причём тут ненависть?! Ксеношок у меня! Вон, мсье Жан не даст соврать!
— Это так, мсье, — коротко кивнул Дюсак, когда на нём скрестилось целых четыре взгляда. — В транзитной зоне мсье Ив реагировал на негуманов несколько, э-э-э, нервически.
— Придётся потерпеть, Вань, — с сожалением вздохнул Алекс.
— Да с фига ли?! — возмутился я.
— Влад, обоснуй! — велел Заварзин. — Только покороче давай. Некогда.
— У нас есть план, Вань, — невозмутимо сообщил Пахомов. — И он уже согласован с принимающей стороной. Дело в том, что мы нашли лазейку в вашем местном законодательстве. Знал бы ты, сколько времени и нервов убили! Вот почему меня никогда не предупреждают, что в данном конкретном случае законы Протектората Росс как бы и не главные, а?
— Ты у меня спрашиваешь?! — изумился я.
— Нет, это просто глас вопиющего в пустыне! Вопрос из разряда риторических.
— А-а-а!..
— Короче, пришлось по уши зарыться в ваши подзаконные акты и прочие нормативы, плюс проштудировать договоры с кланами из Чжунго. Естественно, те, что в свободном доступе. И знаешь, Вань, что мы обнаружили?
— Ну давай, удиви меня!
— Есть запреты на доставку практически любых технологий, но… исключительно человеческих. Я имею в виду, на прямой импорт, минуя перевалочные базы вайгожэнь. А так всё можно, только с дополнительным контролем и конскими пошлинами чуть ли ни в две цены исходника.
— Ну да, открытие сделал!.. — криво ухмыльнулся я. — С чего бы мы, думаешь, с контрабандой связались?
— Пока ещё не связались, — поправил меня Влад.
— Значит, свяжемся!
— Естественно, куда ж вы денетесь! Вот только кто сказал, что нужно обязательно использовать человеческую продукцию, а?
Чёрт! А ведь и впрямь всё крайне удачно сложилось! Ну, в том плане, что я после переноса через «нору» нарвался именно на Алекса Заварзина и вместе с ним попал на Картахену. Ведь если и тащиться в такую даль за техникой, то исключительно за алиеновской, но адаптированной для использования людьми! Чем, к слову, и славится Корпорация! Потому что для всего остального можно найти поставщиков и поближе. Вот только то на то и выйдет после поборов вайгожэнь. В результате проще и гораздо быстрей обратиться к самим представителям Протектората Чжунго, чем все на Гессионе и занимаются. Понятно, если нужда заставит. А мы с батюшкой, получается, дохрена хитрые. Ну и Влад, конечно. Вот что значит взгляд на проблему со стороны! Мне такое и в голову не пришло. Впрочем, я не показатель, поскольку не торговец, и даже не снабженец. Я дипломат. У меня совершенно иные задачи.
— Вижу, дошло! — довольно усмехнулся Пахомов. — В общем, ты закупаешь здесь, на Картахене, партию гексовских генераторов с адаптерами разработки Корпорации, и в довесок ещё кучу гексовских же приблуд. То бишь всё, что нужно для постройки полноценных энергостанций. Так мы замаскируем «функциональных юнитов» и кое-какую специфическую аппаратуру. Ну и прочего-всякого прикупить можешь, так сказать, для личного пользования, то есть не в товарных количествах. И всё шито-крыто! На вашей таможне претензий возникнуть не должно, поскольку в стоп-листах нет ни алиеновских, ни даже гибридных технологий. Ну как, Вань, я молодец?
— Вот ты, Влад, вроде умный, а дурак, — грустно вздохнул я, разочаровав Пахомова до глубины души. — С чего ты решил, что долбаные вайгожэнь не наплюют на стоп-листы? Чтоб ты знал, у нас работает сугубо разрешительная система. В том смысле, что нельзя всё, что не разрешено. В то время как у вас разрешено всё, что не запрещено. Разницу улавливаешь?
— Улавливаю, Вань. И вот поэтому тебе и нужен флеботомин.
— И что же изменит его наличие? — недоверчиво хмыкнул я.
— Всё! — горячо заверил эсбэшник. — Флеботомин, по сути, это коллективный разум, построенный по «архитектуре» биологического компьютера. То есть каждый его отдельный представитель не обладает самосознанием, но играет роль первичного кристалла в процессоре, и выполняет ровно одну операцию, соответствующую «нулю» либо «единице». Просто вместо скачка электрического напряжения у него изменение биологической активности. Соответственно, и весь рой функционирует по принципу компьютерной логики: «да», «нет», «если-то», в крайнем случае «или-или». И ему не объяснишь, почему это нельзя провезти груз, не запрещённый к перевозке. Потому что это нарушение логической конструкции.
— И что из этого? — не пожелал я сдаться. — Развернут борт на таможне, и всё! Финита!
— Поверь, Вань, с флеботомином никто связываться не станет, — с бесконечным терпением в голосе принялся объяснять Влад. — Просто потому, что себе дороже может выйти.
— Да это же просто «гнус»! — окончательно потерял я нить рассуждений Пахомова. — Что он сможет сделать?
— Ну, к примеру, похерить станцию, — хмыкнул доселе молчавший Алекс. — Превратить её в место, непригодное для обитания человека. Прецеденты уже были, к слову.
— Да с фига ли?! — снова возмутился я.
— Тут надо разбираться в психологии флеботоминов, — вернулся в разговор Влад. — Понимаешь, он воспринимает любую попытку обойти логические императивы «да», «нет» и «если-то» как критический сбой. А что нужно сделать с роем, который «засбоил»? Правильно, нейтрализовать, пока «сбой» не перекинулся на других!
— Ну и как он это сделает? — снова хмыкнул я. — Вентиляционные решетки забьёт, что ли? Или фильтры воздушные?
— В том числе, — кивнул Влад. — И ты не смотри, что обычно он, так скажем, компактный. Ну, рой в смысле. В случае срабатывания «тревоги» включается защитный императив, и он начинает наращивать массу, используя для этого все доступные ресурсы. Помнишь закон сохранения массы и энергии? И откуда же он будет брать ресурсы для роста, как ты думаешь?
— Со станции, — вздохнул я, только теперь окончательно осознав правоту собеседника. — И хрен ты его остановишь… это же «гнус», он в любую щель пролезет! А если начнёт бесконтрольно размножаться…
— Вообще тушите свет! — закончил мою мысль Алекс. — И ещё учти, что чем сильнее флеботомин разросся, тем больше у него становится «вычислительных мощностей»… и тем больше проблем он способен доставить.
— Так что будь спок, Вань! Даже если какой-нибудь отморозок на вашей таможне и полезет в бутылку, его свои же очень быстро в чувство приведут, — закруглил спич Влад. — Ну, что скажешь?