Э. Д. Фролов Рождение Греческого Полиса
Шрифт:
и нас сейчас интересует в первую очередь, -- проблемы формирования
классического полиса.
Остановимся на этом сюжете более подробно. Его рассмотрение
окажется полезным не только для характеристики зарубежной исто
риографии по теме полиса, но и для суждения о целом ряде заим
ствованных из этой историографии и распространенных и в нашей
литературе идей и представлений, которые нередко без достаточных
на
ную истину. Мы уже не говорим о том, насколько такой экскурс будет
уместным и для обоснования нашего собственного обращения к теме
рождения греческого полиса.
Для нашей цели будет довольно нескольких характерных приме
ров, взятых из двух наиболее влиятельных в наше столетие националь
ных школ -- немецкой и англо-американской. Как легко можно будет
убедиться, общей тенденцией, отличающей новейшие направления в
этих школах, является переоценка критериев и самих исторических
реконструкций, выдвинутых классической, главным образом немец
кой историографией рубежа XIX-XX . (мы здесь, говоря о класси
ческой историографии, имеем в виду не только собственно академиче
ское направление в лице, скажем, Г. Бузольта, Ад. Гольма, Б. Низе, но
и таких выдающихся представителей нарождавшегося модернизатор
ского направления, сохранявших, однако, общую верность тенденциям
классического историзма, как К.Ю .Белох, Эд. Мейер, Р. Пёльман).
В новейшей немецкой историографии указанная тенденция к пере
оценке ценностей нашла выражение в переносе внимания с начала объ
ективного на субъективное, конкретнее, в ранней греческой истории, --
с формирования государственных учреждений и сословно-классовых
институтов на выступление сильной личности, на роль аристократи
ческой элиты, на проблему национального единства. Все это, нетруд
но понять, -- сюжеты, дорогие сердцу новейшей немецкой историогра
фии, выросшей под знаком подавляющего влияния иррационалисти
ческой философии Ф. Ницше и О. Шпенглера. Соответственный сдвиг
произошел и в области источниковедения: в противовес Аристотелю
и позднейшим античным авторам стали усиленно подчеркивать зна
чение Геродота и ранних поэтов -- Солона, Эсхила, Пиндара, в целом,
впрочем, оставаясь преимущественно на почве античной письменной
традиции.
Зато в англо-американской литературе этот разрыв с установка
ми классической историографии оказался еще более решительным: от
скрупулезной реконструкции политической истории стали обращаться
к выявлению общих линий культурного развития, -- и это, казалось, с
тем большим основанием, что состояние источников, с помощью кото
– ---------------------- Page 21-----------------------
рых возможно воссоздание политической истории, оставляло желать
лучшего. Но именно поэтому естественным стало и перемещение опоры
с письменной традиции древних на археологический материал, добы
тый новейшими раскопками.
Заметим еще, что названным новейшим направлениям, выступа
ющим против классической традиции, присуща особая полемическая
заостренность. Недоверие к известной части или даже ко всей пись
менной традиции древних, отказ, вследствие этого, от реконструкции
древнейшей политической истории на основании всей совокупности
унаследованных от античности данных, интерпретируемых с помо
щью сравнительно-исторического метода, сопровождаются характер
ным приемом -- обвинением всех инакомыслящих в модернизаторстве,
т. е. в искажающей действительность трактовке архаических явлений
вослед позднейшей традиции, каковое обвинение предъявляется рав
но как древним авторам (например, Аристотелю и Плутарху), так и
опирающимся на них современным ученым.
Обвинение это выглядит тем более обоснованным, что и в древно
сти и в новое время оперирование сравнительно-историческим мето
дом и в самом деле не обходилось без известного модернизаторства.
Спрашивается, однако: возможно ли вообще какое-либо исследование,
направленное на реконструкцию древнейшего прошлого, без сопостав
ления, без суждения по аналогии, а следовательно, и сближения с бо
лее известным позднейшим или даже современным периодом?
Но обратимся непосредственно к избранным примерам. Начнем
с тех, кто первым подал пример отхода от традиций классического
немецкого антиковедения, -- с самих же немцев. Здесь прежде всего
надо назвать имя Г. Берве, бесспорно, крупнейшего представителя но
вейшей немецкой, а после второй мировой войны западногерманской
историографии античности.18
В 1936 г. в специальном этюде, посвященном "аристократическим
личностям княжеского типа", Берве подверг критике традиционное
понимание политического развития Греции в позднеархаическое и ран
неклассическое время, выдвинув в противовес ему собственную ориги
нальную концепцию.19 Рационализированной схеме государственного