Эарнур
Шрифт:
– Исильмэ, я действительно... дело не в том, что люди скажут, а в том, что я сам про себя скажу. Я не осуждаю вастаков, у них свои обычаи, и определенное разумное зерно в этом есть - в прошлом многие из них были кочевниками, и сейчас кто-то по-прежнему не живет на одном месте, а потому бесплодие жены или мужа при том, что каждый ребенок в будущем был работником, воином, помогал по хозяйству, было для них не очень приемлемым. Что же до нас с тобой... люди все равно скажут, не одно, так другое. Если ты не будешь ни с кем спать до свадьбы, то они придумают, будто ты слаб как мужчина или не смогла никому понравиться.
Он коснулся ее ладони кончиками пальцев.
– Я просто не хочу вести себя непорядочно по отношению к тебе.
40
Переговорив с Арвен, Аранарт рассказал о странном письме Оннэле. Та сильно удивилась - такого поворота дел она никак не ожидала.
– Знаете, князь Аранарт, это действительно очень странно, тут леди Арвен совершенно права, - эльфийка не скрывала своего недоумения.
– Давайте попробуем разложить все по полочкам с учетом того, что я знаю об Ортхэннэре. Как вы мне говорили, он держит Эарнура в плену, а с вас требует выкуп. Теперь вы внезапно получаете это письмо... что это может значить?
Тот неопределенно пожал плечами.
– В том-то и дело, что я теряюсь в догадках, потому и пришел к вам. Я не верю, что Саурон его отпустил.
– Я тоже. Это не в духе Ортхэннэра. Вы, наверное, слышали, что он умеет принимать облик огромного черного волка - так вот, он не упускает свою добычу. Никогда. Для него это дело даже не чести, а принципа, потому что честь - совершенно чуждое ему понятие, я бы сказала, для него это вообще пустой звук.
Повисло напряженное молчание. Аранарт нервно сцеплял и расцеплял пальцы, не зная, что и думать. Наконец он произнес:
– Если Саурон не мог его отпустить и вы как человек, то есть эльф, который когда-то хорошо его знал, это подтверждаете, у меня остается только один вариант развития событий: ему удалось бежать из плена. Хорошо, допустим, он и взаправду бежал. Тогда почему он не вернулся сразу в Гондор или ко мне? Где он прячется? Почему прислал письмо таким странным образом и просил его не искать?
Внезапно ему в голову пришла страшная мысль - он вздрогнул от своей догадки, будто от удара или ожога, ему казалось, что он сам едва ли не физически ощущает ту боль, которую мог испытывать его несчастный родич.
– Оннэле, - тихо сказал он, - а что, если Эарнур не желает меня видеть, потому что Саурон и мордорцы его пытали, он теперь стал калекой и в свою очередь не хочет быть нам с Мардилом обузой и чтобы мы видели его таким?
– Все возможно, иногда Ортхэннэр бывает на редкость злым и жестоким, - эльфийка, к сожалению, не опровергла его предположений, - но если он в состоянии держать перо и написать вам вполне связное письмо, значит, не все так плохо, по крайней мере, руки, глаза и голова у него точно целы.
– Обнадеживает, - с горькой иронией сказал арнорец, чувствуя, как у него предательски защипало в глазах от подступающих слез.
– Однако теперь
– Зря вы это затеяли, - покачала головой Оннэле, - хорошо, если вы вернетесь домой живым. Если вам будет грозить опасность, я, конечно, постараюсь за вас заступиться и сделать все, что в моих силах. Я поеду с вами, как и обещала, но советую вам быть готовым ко всему. Я вам уже много раз говорила, что Ортхэннэр отнюдь не подарок.
– Я знаю, - грустно ответил Аранарт.
– Но я не могу бросить Эарнура. Я никогда его не брошу. Мы соберем все необходимое в дорогу и сразу же двинемся в Мордор.
***
Оннэле и Аранарт отправились в путь как можно более тихо и незаметно. Арвен собрала для них вещи и еду, проводила их до окольной дороги и пожелала удачи. Арнорец сознательно решил пробираться во вражье логово кружными путями, пусть это и займет гораздо больше времени - ему вовсе не хотелось случайно попасться на глаза кому бы то ни было, тем паче что среди этих кого-то вполне могли оказаться приспешники Элронда.
Вечерело, и они расположились на ночлег на дне небольшого оврага; удачно растущее на его краю дерево своими ветками и корнями обеспечивало отличное укрытие от дождя, росы и посторонних глаз - хотя кто может бродить в такой глуши! Аранарт развел костер - Оннэле после тяжелой болезни не стоило переохлаждаться, подстрелил дикую утку, и они отлично поужинали.
– Знаете, я вот сейчас думаю, хотя мне вообще, наверное, не стоило заводить этот разговор, - тихо сказал предводитель дунэдайн извиняющимся тоном, - что все мы, и вы, и я, и многие из тех, кого мы любили и знали, по сути дела пострадали за чужие злодеяния и стали марионетками в чьих-то руках.
– А что вы переживаете, стоило, не стоило, - ответила она.
– Так оно и есть. Ортхэннэр даже и не считает нужным скрывать то, что попросту использует других в своих целях, а цели у него сами знаете какие, он спит и видит себя властелином Арды и не терпит, чтобы кто-то ему перечил. Раньше, в юности, он не был таким.
Какое-то время арнорец молча смотрел в огонь.
– Да, вы рассказывали мне про свое детство и друзей.
– Я знаю, что вы мне не верите...
– начала было она.
Аранарт отреагировал вовсе не так, как ожидала эльфийка - он всегда был осторожен в суждениях и, в отличие от Элронда, Эарнила, Линдира и прочих, довольно терпим.
– Я буду предельно честен и скажу так: я не считаю себя вправе судить о том, чего не видел собственными глазами - за давностью лет события становятся легендами, легенды не всегда правдивы, да и очевидцы порой не помнят достоверно, как все было. Одно мне известно точно: когда-то в былые времена вы хорошо знали Мелькора, а Саурон - его ученик или приемный сын - был в ту пору совсем другим.