Эд. Выбор: сердце или долг
Шрифт:
— Знаешь, тот человек, оттолкнул меня с траектории пули, я остался жив. Просто случайное везение, — уже более спокойно и безэмоционально продолжил Эд. — А он отхватил пулю прямо в лоб… Когда я упал, думал что все закончилось, но нет… Стас схватил меня и бил головой об пол, пока выговаривал, как он ненавидит меня… Как я ему надоел со своим нытьем о лучшей жизни… Как он хотел стать бойцом и это я занял его место. Что он должен был быть чемпионом, а не сосунок вроде меня… Он бил меня практически до отключения, как тогда я его на ринге. А потом приставил пистолет к голове, когда я уже не мог сопротивляться. Я молился, чтобы все скорее закончилось, чтобы он убил меня и прекратил мучения, бессмысленную жизнь и душевные терзания. Но этому было не суждено сбыться…
Последнее
Я же…Пуля прошла по касательной, только черканув череп, лишь трещина… лишь напоминание о случившемся… ничего жизненно важного не задето, теперь только иногда сильная мигрень. Но это мелочи с которыми можно справиться. С тех пор я больше не дерусь на ринге… Все…
Он замолчал, а я пыталась собрать все воедино. В голове прокручивалось действие, только что описанное мне Эдиком. Я всегда отличалась хорошей фантазией и визуализацией образов. Бои… Кровь… Детдом…Дружба, что лжива и гнусна… Какой кошмар. Мне так сильно захотелось обнять Эда. Выразить ему мое сочувствие, но я побоялась шелохнуться. Мужчина перевел взгляд в окно, что открывало прекрасное солнечное зрелище на сад со множеством роз самых разных оттенков. Для меня жизнь была вся радужных моментах и цветах, а он делил все на черное и белое. Я жила в достатке, обогреваемая любовью и заботой отца, а он выживал, как мог…
Мне было жалко его, больно за его детство, за все события, что он пережил. В голове была еще масса вопросов, эмоции переполняли, заставляя сжимать кулаки, чтобы справляться с собой. Но я старалась сдерживаться, это не то, что действительно ему нужно. К тому же, я поняла, что это еще не вся история. Я продолжала сидеть на месте, упрямо глядя на Эда, словно умоляя продолжать. И он внял моим безмолвным просьбам.
— Твой отец уже тогда был хорошим адвокатом. Он бесплатно помог мне, потому что Стас выкрутил, словно я пристрелил босса. А он пытался защититься. Меня обвиняли во всем, чего я не совершал. Но Михалыч вступился за меня, не знаю, почему он мне верил? Ведь доказательств моей невиновности не было. Он вел дело виртуозно, не оставляя шансов адвокатам Стаса. В итоге мне дали условное и отработку на благо общества… Твой отец риходил почти каждый день ко мне в палату, покупал апельсины и рассказывал последние новости, — Эд мило и по ностальгически улыбнулся, тепло говоря о моем отце. Стало приятно и немного грустно на душе от воспоминаний о папе.
—Он любил тебя, — чуть хрипловато констатировала я очевидное.
— Знаю… Он помог мне вылезти из всего этого дерьма… Отправил меня к операм, закрыв все мои вопросы, которые сделали из меня машину для решения их вопросов. Устроил там отработку моих часов, а потом меня оставили в своих рядах. Я не хотел подвести единственного, кто верил в меня и очень старался, выжимая из себя все соки. Михалыч заставил меня подписать тот контракт и это определило мое будущее. Когда пятнадцатилетний контракт подошел к концу у меня были деньги, чистая репутация и все чего душа пожелает. Но я не смог остановиться. Создал своих бойцов, стал и дальше работать на органы… Мы оперная группа специального подразделения министерства обороны, которая подкидывает нам иногда невыполнимые и опасные задания, все пытаясь избавиться от нас. Но… мы крепкие и пока держимся, — он еще и шутит. — А официально я владею сетью клубов и агентством по безопасности. Там тоже хватает дел. Вот и все впринципе. Такая у меня история…
Мужчина перевел на меня свои темные словно сама преисподняя глаза,
Мне было многое теперь понятно. И папин страх за Эда и его заботу. Постоянные разговоры и звонки. Я помню те моменты, когда они созванивались: папа закрывался в кабинете и разговаривал по телефону около часа, а потом улыбался. Эд был его кумиром, его идеалом, которому ему посчастливилось помочь. Он любил его и всегда ставил мне в пример. Уверена, что папа видел в нем сына, которого так хотел, но никогда так и не получил. Направить нерадивого подростка, взяв на себя ответственность за его будущее. Это многого стоит, заслужить внимание и уважение дикого одинокого волчонка, который никого к себе не подпускал. Я была переполнена гордости за отца. И я понимала его…теперь… Но также, мне была понятна месть проигравшего. Он хотел наказать всех, кто его посадил…
— Только если ты говоришь, что Стасу дали большой срок, осудив по полной, как же он вышел? И вообще, как он хочет наказывать всех виновных? Хотя одного он уже наказал…
— Я не знаю, — честно признался Эд. — Мне очень жаль, Аня. Этого не должно было случиться, — он посмотрел на меня глазами полными боли. Эд тоже любил моего отца… он тоже страдал по-своему. — Пока я знаю только, что твой отец владелец приличной доли в компании с именем Стаса в строке «Владелец». Как это получилось ? И главное почему? А еще знаю, что у него есть определенная видеозапись, где видно как решаются дела в мире Стаса. Думаю, что он просто нашел тех, кого можно купить и переписать свою историю. Ты ведь понимаешь Аня, что в нашем мире все имеет свою цену. Просто нужно знать какую… И поэтому он сейчас на свободе и ищет мести.
— Мне страшно Эд… — призналась я и, наконец-то отмерзнув, кинулась к нему. Я не хотела сейчас понимать законы этикета, что мы едва знакомы или правила приличия. Меня тянуло к нему, я искала защиты. Я обняла его крепко крепко, уткнув свое лицо ему в грудь. Всхлипывала и прижималась, словно маленькая девочка к последней надежде и последнему моему спасению от неизбежного и страшного. А он пах так божественно… даже запах алкоголя не перебивал его мужской запах защиты и спокойствия. Одеколон отдавал примесями сандала и щекотал мой нос. Я таяла в его объятиях, уже соглашаясь на все, только бы он был рядом.
Эдик гладил меня по голове словно малышку, как когда-то гладил меня отец успокаивая, когда я поранилась или получала плохие оценки. Но вдруг все изменилось. Дыхание участилось, а сердце заколотилось в бешеном темпе. Его рука прекратила возню в моих густых и непослушных волосах и опустилась ниже. Прошла по плечам, вызывая мурашки, прошла еще ниже, несмело, но осознанно. На талии остановилась и на мгновение замерла. Я подняла на него свои заплаканные глаза и уперлась в полный желания взгляд. Он больше не смотрел на меня как на несмышленого ребенка. Он больше не скрывал свою мужскую природу. Его чуть опьяневший глаза давали явно понять мне, что он хочет меня…
Мои губы сами нашли его и несмело, в связи с неопытностью и застенчивостью прикоснулись к его пьянящим губам. Он сглотнул, я видела его дернувшийся кадык и нежно, ласково ответил на поцелуй. Эмоции взрывались фейерверками вокруг нас, а он перехватил инициативу, проникая в мой рот все глубже, все настойчивее. Я уже не разбирала вяжущую субстанцию реальности, для меня все превратилось в удаляющуюся нереальность. Я осмысленно сконцентрировалась на разлившемся по телу новом чувстве, которое ныло и крутило, гуляло в каждой клеточке моего обмякшего тела, приходя и оставаясь в одной точке. В низу живота… Мне было так хорошо и волшебно, что я забыла обо всем. Эд ласкал мои губы, сжимал меня в своих объятиях, не давая шансов отстраниться. Да я и не хотела. Я жаждала его ласк, таких новых и волнительных, таких сладких и ни с чем не сравнимых. Они были мне необходимы словно воздух, плотный и с примесями алкоголя и горести, которым мы дышали вдвоем. Казалось пружина желания внутри меня сейчас лопнет, тело станет желе и я смогу вознестись к небесам. Но… этому не суждено было сбыться, так же как и чему-то большему между нами в этот день…