Эд. Выбор: сердце или долг
Шрифт:
— Ты будешь жить, Эл… Я клянусь тебе…
И тут послышались очень далекие, но отчетливые сирены. Надежда стала реальнее. Время побежало, отсчитывая горькие минуты.
Где-то недалеко выла Аня, словно раненый зверек, потерявший любимого. Хотя, ведь если подумать все именно так и было. Эльдар и был ее любимым, это было видно в каждом их обмене взглядами, в каждом движении навстречу друг другу. Главное, чтобы он остался жив…Я держал руку друга и молился небесам, не думая, какой ценой он должен был остаться жить… Сможет ли он смириться с этой ценой и будет ли все как прежде?
Аня опять впала в истерику, но Катя была рядом, пыталась успокоить. Жена
Ну зачем он только побежал к этому уроду… Барских… сука… где ты? Осмотрелся по сторонам, но этот хитрый лис, в очередной раз ушел. Готов был кинуться за ним, но не мог… Эл для меня был важнее. Да и парни все покалеченные, никого не отправить в догонку, а многие и вообще… Я пока не мог трезво оценить потери, все мои мысли были заняты Эльдаром.
— Брат, держись… умоляю…
Я молился, когда ехал с ним в больницу на машине скорой помощи. Я молился, когда бежал за каталкой, помогая его везти. И я молился уже потом, сидя в тишине, вытолканный за дверь реанимации, где врачи возвращали моего названого брата с того света.
Шли минуты, потом часы. Тиканье которых действовало мне на нервы. В коридоре находилось трое из пятнадцати. Трое… Остальные были за стенами, боролись за жизнь. А кто-то остался там в моем доме. Я винил себя во всем произошедшем. Ведь когда украли Аню, увели из под носа при такой серьезной защите и десятках камер, я все перепроверил, поменял коды и напичкал систему еще более сложными паролями, которые невозможно было обойти. Конечно, никогда не говори невозможно… в прошлый раз я тоже был в этом полностью уверен. Но… все случилось как случилось. Теперь же, я не подумал о другом варианте попасть на территорию, абсолютно не брал в расчет этого идиота и его ненависть ко всему живому. А должен был, наверняка это он подорвал нас в первый раз… К тому же, просто как живое мясо расставил парней у ворот, потому что собирался дать последний инструктаж перед отлетом. Если бы я только знал… Они ждали меня, а я… я просто ушел с головой в свое счастье, в свою привязанность. Теперь все ранены… Кто-то легче, кто-то серьезнее, а двоих мы вообще потеряли из-за невезения и внезапности нападения. А чего вообще хотел добиться Барских? Зачем он приходил? Это был еще один хороший вопрос, на который у меня не было ответов.
Когда я выбежал во двор, Эл уже был там. Он стоял напротив вооруженного до зубов Барских, как и другие парни. Тот, либо надеялся на удачу, либо решил, что ему уже нечего терять. В одной его руке была зажата граната, но оказалось, что и во второй тоже... Он стал отступать к воротам, очевидно, передумал умирать, а потом бросил одну из разрывных в ребят. Те среагировали, но все пули пронеслись мимо цели… Пока была суматоха, убегая этот выродок бросил и вторую гранату. Вот на второй взрыв и нарвался Эл и остальные. Я же сумел отскочить за машину, которую подкинуло над землей и прокрутило в воздухе, опрокидывая на бок.
Теперь уже поздно было думать о том: «что было бы, если…» Но я думал… Прокручивал каждый вариант, проигрывал, словно спектакль у себя в голове. И каждый раз я почему-то оставался жив, а кто-то погибал… Эл погибал… Черт… что же я такой везучий? Сейчас мне хотелось послать такой дар в…
— Он будет жить, только… — Меня вывел из размышлений голос врача, который разговаривал с Вованом. Усталый, замученный доктор, тот же, что еще сегодня выписывал меня домой. Его смена еще не закончилась, а он уже был выжат как лимон и снова я на его седую голову.
— Доктор, как он? — очнулся от оцепенения. Подскочил со
— Сядьте, я же сказал, что вам нужен покой, а не сумасшедшие игрища в войнушки, — доктор грозно, почти по-родительски посмотрел на меня, а потом что-то сказал медсестре, безмолвно стоящей за его спиной и та куда-то ушла. — Вашему другу повезло меньше, чем вам. Он, конечно, будет жить, только вот… Первое время ему будет очень сложно.
Он опустил голову и с грустью вздохнул. По спине прополз склизкий страх, что он имел ввиду?
— Он же жив? Что не так? — непонимающе переспросил я уже немолодого человека в синем хирургическом костюме.
— Когда к чему-то привыкаешь, отсутствие этого вызывает горечь. Утрата с годами не проходит, лишь усиливается апатия и развивается депрессия. Но… это всего лишь у пятидесяти процентов пострадавших. У другой же половины, получается справиться и даже научиться жить без своих потерянных конечностей… — Мой взгляд стал тяжелым, заставил его остановиться. Не знал, как их учат или не учат совсем, сообщать близким пострадавшего горестные известия, но этот доктор явно плохо справлялся.
— Что вы хотите этим сказать? Вы не успели? — страх, самое ужасное и губительное чувство показало свою голову, поднимаясь из самых темных глубин моей души… Я так хотел, чтобы он жил…
— Эдуард, это ведь вы засыпали его оторванную руку обеззараживающим порошком? Наложили жгут? Попросили лед у приехавших медработников, чтобы довезти ее нам? — он говорил, а я лишь бездумно кивал, подтверждая его слова.
— Так что не так?
— Ваш друг выжил. Руку мы конечно пришили, вы молодец. Все сделали правильно, — похвалил он меня. — Но… это далеко не все. Вы же понимаете. Организм должен принять ее обратно. Надеемся, что ни заражения, никакой другой болячки, он не успел подцепить. Я скажу вам напрямую: я верю в вашего друга. Он молод, должен быть вынослив, но… Время покажет, — доктор помедлил, видя мою угнетенность. Он положил свою руку мне на плечо и продолжил: — Через некоторое время ваш друг придет в себя и все наладится, — в этот момент вернулась медсестра с бутылкой воды и таблетками в маленьком пластиковом стакане. Доктор взял из ее рук лекарства и передал все мне. Я не задумываясь выпил, не приходя в себя. Как так-то? Как такое могло произойти? Эл…
Я еще долго молчал и пытался разложить все в своей голове по полочкам, доктор продолжал говорить и рассказывать возможные последствия для Эла. Как будет нелегко и как ему необходима поддержка. Я же просто молчал.
Молчал я и пока мы возвращались домой с парнями. Все собирались остаться у меня, расположившись в гостевых на верхнем этаже дома. Из больницы нас вежливо попросили удалиться, оставив Эла и других ребят, которые пострадали при взрыве в палатах длительного пребывания. Стационар… Эльдара погрузили в искусственную кому, потому что боль, которую он должен был испытывать проснувшись, невозможно было описать. Его задело больше всего…
Врач дал мне обезболивающее и в придачу к нему еще и успокоительное. Теперь меня тянуло в сон, но я не мог провалиться в беспамятство. Пилюли приступили эмоции, но душа все равно болела и боль разрывала меня изнутри. Нельзя… Только не сдаваться, не раскисать. Ведь еще есть Аня… Она ждет дома. Я нужен ей сильным, а не тряпкой… Что же я должен был ей сказать? Что? Как объяснить, что ее вторая половинка мучается от болевого шока и осколков металла в груди. А еще… он может больше никогда не обнять ее так, как раньше…