Эдинбург. История города
Шрифт:
А в средневековом Эдинбурге — если быть точным, 18 марта 1286 года — Александр III, король Шотландский, сидел у себя в замке и пил кроваво-красное вино. [48] Он был пра-пра-правнуком короля Давида. Его дед, Вильгельм Лев, правил в течение полувека (дольше, чем какой-либо другой шотландский монарх), с годами становясь все более и более праведным. Его отец, Александр II, стремился к тому, чтобы распространить свою власть на острова и горные районы Шотландии (он умер на Керрере в 1249 году), и поддерживал хорошие отношения с Англией, взяв в жены девицу из тамошнего королевского дома. Александр III вступил на престол в возрасте восьми лет. Вступление на трон ребенка прошло вполне безмятежно, чего нельзя сказать о нескольких подобных случаях в средневековой Англии. В Шотландии XIII века в целом царили мир и благоденствие.
48
G. W. S. Barrow. Robert Bruce and the Community of the Realm of Scotland(London, 1965), 1 et seq.
С
Когда Александр III добрался до Долмени, паромщик также убеждал его повернуть назад. Король спросил, не боится ли он, на что этот Харон загадочно ответил: «Я не мог бы пожелать себе лучшей смерти, нежели в обществе сына вашего отца». На землю спустилась тьма; они плыли по бурным водам залива к Инверкейтингу, королевскому вольному городу. Там их приветствовал один из королевских слуг, Александр ле Сосье (Соусник), распорядитель той части кухни, которая занималась приготовлением соусов — он же городской судья Инверкейтинга. Он, в свою очередь, умолял Александра III не ехать, а остаться переночевать в его доме. Шотландцы любого сословия, дворяне, буржуа и крестьяне, уже тогда обращались к своему королю как к равному; это вызывало бы крайнее удивление англичанина более позднего времени. Повар Александр сказал королю Александру: «Государь, что вы собираетесь делать в темноте и по такой погоде? Сколько раз я пытался убедить вас, что езда по ночам не доведет до добра?»
Александр III не послушал и поспешил дальше вместе со своими оруженосцами и двумя местными проводниками по плохой прибрежной дороге по направлению к Кингхорну. Что случилось далее, никто не знает, известно только то, что эскорт и проводники потеряли короля среди разыгравшейся бури. На следующее утро его нашли на берегу со сломанной шеей. Теперь у королевства не было правителя — состояние для этой страны с ее феодальными законами непоправимое. Более сотни лет мужественные монархи вели страну вперед и сплачивали, добиваясь преданности от ее непокорных дворян, а через них и народа. Теперь корона переходила к болезненному ребенку, находившемуся в далекой чужой стране. Благополучие Шотландии оказалось под угрозой.
Прежде всего, пока страна ожидала прибытия Девы Норвежской, следовало заняться самоуправлением. В Скуне, откуда издавна правили Шотландией ее монархи, была созвана ассамблея графов, баронов и священнослужителей, провозгласившая себя «обществом страны». [49] Ассамблея избрала шесть опекунов, по два от каждого сословия, с тем, чтобы они правили страной, пока новая государыня не сможет короноваться как полагается. Властью их облекла вся нация в целом, поэтому они считали себя вправе созывать заседания парламента, заниматься государственной безопасностью, направлять послов в зарубежные страны и требовать клятв в верности. Одной из их целей было сохранение добрых отношений с королем Англии Эдуардом I, который, казалось, разделял их желания в этом отношении. Он даже предложил в 1284 году, чтобы Маргарита впоследствии вышла замуж за его наследника, Эдуарда, которого он только что сделал принцем Уэльским. Опекуны были не против, если при этом они по-прежнему могли быть уверены в будущей независимости и неприкосновенности Шотландии. В 1290 году они подписали с Эдуардом I Биргемский договор, в котором оговаривался брак, предложенный Эдуардом, но подтверждалось и то, что Шотландия останется «отдельным и свободным государством, не подчиненным Английскому королевству». Она будет по-прежнему жить по собственным законам, под своим монархом (даже если, в качестве консорта короля Англии, этот монарх будет часто отсутствовать). В этом договоре совершенно точно не содержалось ни малейшего намека на главенство Англии. И Эдуард I тут же ратифицировал его на сессии парламента, созванной в Нортхэмптоне. Однако через несколько месяцев опекунов достигла худшая из вестей: по дороге в Шотландию, на Оркнеях, Маргарита умерла. Ее тело, увезенное обратно в Берген, уже похоронили в тамошнем соборе. [50]
49
G. W. S. Barrow. Robert Bruce and the Community of the Realm of Scotland(London, 1965), ch. 1, n. 39.
50
G. W. S. Barrow. Robert Bruce and the Community of the Realm of Scotland(London, 1965), ch. 1, n. 49. Calendar of Documents relating to Scotland preserved in Her Majesty's Public Record Office, London, ed. J. Bain (London, 1881), II, 459. 1.
Что же теперь? В Шотландии не было не только монарха, но и его бесспорного преемника, лишь четырнадцать претендентов на престол. Одни оказались более решительными, чем другие, однако с самого начала основными претендентами были Роберт Брюс и Джон Баллиол. Брюс был пятым лордом Аннэндейла, потомком Робера де Брю, друга и фаворита короля Давида. Это семейство состояло в таких близких отношениях с королевским домом, что четвертый лорд Аннэндейла женился на Изабелле, пра-правнучке короля Давида. На этом и зиждились претензии Брюса. Сам еще будучи крепким мужчиной за шестьдесят, он мог, кроме прочего, предложить надежных преемников: у него был сын, тоже Роберт, в браке — граф Каррик, и внук, опять Роберт, будущий спаситель Шотландии, которому было тогда шестнадцать лет. Он только что приобрел формальный статус рыцаря, собственную лошадь и оруженосцев. Притязания Баллиола, правителя Галлоуэя, казались более весомыми. Он также был потомком короля Давида по женской линии (его матерью была Деворгилла, основательница колледжа Баллиол в Оксфорде), но линии более старшей, нежели Брюсы, и также имел сыновей.
Шотландцы не столько боялись победы одного из этих претендентов, сколько спора между ними, который мог выродиться в гражданскую войну. Вот почему опекуны предприняли роковой шаг и обратились к Эдуарду I как к арбитру в этом споре. Волк сбросил овечью шкуру: Эдуард устроил так, что престол занял Баллиол, но на условиях, которые превращали его в вассала английского короля, в «Пустой камзол», как говорил народ. Эти события раскололи общество; дворяне перессорились, люди попроще ожидали худшего, которое вскоре и постигло страну. Эдуард I фактически осуществил бескровный захват Шотландии. В 1291 году, убедившись, что признан в Шотландии как ее сюзерен, он с триумфом прошел по всей стране с заходом в Эдинбург, а затем оставил ее Баллиолу.
Баллиол стремился быть шотландцам добрым королем, но Эдуард I вел себя так безрассудно, что разрыва с ним долго ждать не пришлось. Началась война. Шотландцы предусмотрительно обратились за поддержкой к французам — в соответствии с условиями Старого Союза. Эдуарду I пришлось биться на двух фронтах, но он сделал вид, что ничего против этого не имеет. Сначала он принялся за Шотландию и весной 1296 года выступил к Берику, который все еще оставался крупнейшим и богатейшим вольным городом страны. Осада длилась месяц, после чего Эдуард ворвался в город и перебил жителей. Затем он обратил в бегство шотландскую армию, встретившую его под Дунбаром 27 апреля. Через неделю он занял Эдинбург.
К середине лета Баллиол сдался. Теперь Эдуард I стал проводить гораздо более радикальную политику в отношении Шотландии, направленную на уничтожение ее национальной самобытности и государственности. Так погибла в огне большая часть древних летописей. То, что англичане не уничтожили, они украли, увезя с собой богатую добычу: казну, драгоценности, столовую утварь, предметы роскоши. Среди присвоенного был и Черный крест святой Маргариты из Эдинбурга, а также Камень Судьбы из Скуны. Этот камень поместили в Вестминстерском аббатстве, под сидение трона святого Эдуарда, где он и оставался до 1996 года, пока его не возвратило английское правительство, испытывающее большую симпатию к Шотландии. В замке Эдинбурга Эдуард I разместил гарнизон, как и в Берике, Роксбурге и Стерлинге, а также других крепостях. [51]
51
Chronicle of Lanercost 1272–1346, trans: H. Maxwell (Glasgow, 1913), 178–179; Chronicle of Walter of Cuisborough, ed. Rothwell (London, 1957), 279.
И все же сопротивляться англичанам шотландцы не перестали. Едва успел пройти год, как они вновь поднялись под предводительством Уильяма Уоллеса, которому удалось настолько собраться с силами, что он даже одержал над англичанами победу при Стерлинге. Хотя восстание под его предводительством началось к северу от Форта, похоже, он считал главным для себя освободить Лотиан. Во всяком случае, его маневры заметнее всего угрожали Эдинбургу и другим занятым англичанами цитаделям. Именно здесь он рискнул сразиться с войсками, брошенными против него Англией, еще раз, при Фолкирке, в 1297 году. Поражение Уоллеса обернулось необходимостью вести партизанскую войну, которая закончилась предательским пленением и страшной казнью в 1305 году. В итоге все эти события привели лишь к упрочению власти врага в Лотиане.