Эдинбургская темница
Шрифт:
Пока Арчибалд находился в поисках средств, подсказанных ему его человеколюбием, проклиная канавы, в которых, кроме грязи, ничего не было, и вспоминая о тысяче журчащих ручейков своей гористой родины, присутствовавшие при казни стали проходить мимо стоявшей кареты, возвращаясь в Карлайл.
Их разговор, не всегда, правда, отчетливо слышимый, приковывал к себе внимание Джини, как рассказы о привидениях неудержимо привлекают детей, хоть они и знают, что за свое любопытство потом поплатятся страхом. Из услышанных слов она поняла, что виденная ею жертва закона умерла, по выражению этих несчастных,
– Ох, и упрямая же баба! – сказал один из камберлендских крестьян, проходя мимо и грохоча своими деревянными башмаками, словно ломовая телега.
– Пошла прямехонько к своему хозяину, до самого конца все его кликала, – ответил другой. – Скандал, сколько шотландских ведьм да шлюх развелось на этой дороге. Всех бы их перевешать да перетопить пора.
– Что верно, то верно, дядюшка Трэмп, ежели бы так делать, мы бы и горя не знали. А то у меня последние два месяца на коров просто мор напал.
– А у меня ребятишки все время хворали, – ответил его сосед.
– А ну-ка, заткните свои нечестивые глотки, богохульники, – сказала старуха, ковылявшая мимо кареты, у которой стояли собеседники.
– Никакая вам это не ведьма, а чистой воды воровка да убийца.
– А, вот оно что, мадам Хинчеп? – спросил другой, вежливо отступая в сторону, чтобы пропустить старуху. – Вам, конечно, виднее… Да только раз она из Шотландии, то все равно лучше ее прикончить.
Старуха направилась дальше, ничего не ответив.
– Эх, соседушка, – сказал дядюшка Трэмп, – видел, как одна ведьма за другую заступается? Им наплевать, кто из них из Шотландии, а кто из Англии.
Товарищ его покачал головой и, понизив голос, ответил:
– Что и говорить! Когда одна козлоногая ведьма взберется на свою метлу, так уж и все другие готовы за ней следом лететь; недаром в народе говорят: рыбак рыбака видит издалека.
– Ну, а как ты полагаешь, – продолжал дядюшка Трэмп, – дочка той висельницы небось тоже ведьма, а?
– Я и сам не разберу. Но народ вроде собирается искупать ее в Идене.
И, пожелав друг другу всего хорошего, они разошлись в разные стороны.
Как только эти невежды ушли и вернулся с водой мистер Арчибалд, толпа парней и девчонок, присутствовавших на казни, устремилась, испуская восторженные вопли, вслед за высокой, причудливо одетой женщиной, которая плясала, прыгала и вертелась в самом центре сборища. Среди этого сброда были люди и постарше. Ужасное воспоминание пронеслось в голове Джини, когда она увидела это жалкое создание. Воспоминание это было обоюдным, ибо, проявив неожиданную силу и проворство, Мэдж Уайлдфайр вырвалась из шумного круга своих мучителей и, цепляясь за дверцу кареты, закричала, сопровождая свои слова не то хохотом, не то воплем:
– А знаешь ли ты, Джини Динс, что они повесили нашу матушку? – И, перейдя сейчас же на жалобный и умоляющий тон, добавила: – О, прикажи, чтоб мне разрешили обрезать веревку! Все-таки она моя мать, хоть и была хуже самого дьявола. Ведь с ней может случиться то же, что и с Мэгги Диксон, которая много дней подряд кричала после того, как ее повесили; а от других женщин она отличалась только хриплым
Мистер Арчибалд, смущенный попытками сумасшедшей влезть в карету и ее шумными и озорными спутниками, собравшимися вокруг них, все время оглядывался по сторонам, ища констебля или старосту, кому он мог бы передать это жалкое существо. Не обнаружив поблизости никого из должностных лиц, он попытался отцепить руки Мэдж от кареты, чтобы ехать дальше и тем самым избавиться от нее. Однако достичь этого без применения некоторого насилия было невозможно: Мэдж крепко держалась за карету и начала снова молить, чтобы ей разрешили обрезать веревку.
– И веревка-то стоит всего два пенни! – кричала она. – Разве это дорого за жизнь женщины?
К карете подошли с угрожающим видом несколько мужчин – мясники и скотоводы большей частью, чей скот в последнее время страдал от какого-то заразного и пагубного заболевания, приписываемого этими глупцами колдовству. Они грубо схватили Мэдж за руки и, оторвав ее от кареты, воскликнули:
– Ты что это надумала? Посланных короля средь дороги останавливать? Мало ты, что ли, набедокурила своим колдовством да тем, что смерть повсюду накликаешь?
– О Джини Динс, Джини Динс! – снова закричала бедная сумасшедшая.
– Спаси мою мать, и я снова отведу тебя в дом Толкователя, и научу моим прекрасным песням, и расскажу тебе, что произошло с… – Остальные ее мольбы были заглушены воем сброда.
– Спасите ее, Бога ради! Спасите ее от этих людей! – закричала Джини Арчибалду.
– Она безумна, но совсем безвредна, она только безумна, джентльмены, – сказал Арчибалд. – Не обращайтесь с ней так жестоко, а отведите ее к мэру.
– И без тебя знаем, как надо с ней обращаться, – ответил один из мужчин, – а ты, молодчик, езжай-ка своей дорогой и не суй нос не в свое дело.
– По разговору он, видать, шотландец, – вмешался другой, – пускай-ка вылезает из своей карусели, а я уж, так и быть, пожалую его костями этой девки да еще заверну их в клетчатый плед.
Было совершенно ясно, что спасти Мэдж невозможно, и Арчибалд, будучи по натуре человеком гуманным, приказал кучеру ехать побыстрее в Карлайл, чтобы заручиться там чьей-либо поддержкой для оказания помощи несчастной женщине. Отъехав, они услышали позади себя хриплый рев, которым толпа обычно начинает свои свирепые расправы и глумления, но даже сквозь этот страшный и дикий гул прорывались вопли несчастной жертвы. Вскоре шум замер вдали; но, как только они въехали в Карлайл, Арчибалд, уступая настойчивым и неотвязным мольбам Джини, отправился к городскому судье и рассказал ему о жестокой расправе, грозившей несчастному существу.
Через полтора часа он вернулся и рассказал Джини, что судья с несколькими помощниками и он сам немедленно направились на помощь пострадавшей женщине, и когда они добрались до грязной лужи, в которую толпа окунала ее согласно своему любимому методу расправы, судье удалось вырвать Мэдж из их рук; но она была без сознания после бесчеловечных издевательств, которым ее подвергли. Он добавил, что видел, как Мэдж внесли в больницу, причем ему сказали, что она пришла в себя и, очевидно, поправится.