Единственная для бандита
Шрифт:
Внезапно в дверь стучат…
Я зажимаю ладонями рот. Преступный телефон жжёт мои пальцы, как раскалённое докрасна железо.
— Лина, мы хотели прогуляться… — голос Леона.
— Да, я сейчас, — выдавливаю из себя еле слышно. — Я помню… Помню. П-п-п-п-росто переодеваюсь!
— Ты закрылась? — удивляется Леон, нетерпеливо нажимая на дверную ручку. — Я уже видел тебя обнажённой. Тысячу раз! И увижу ещё столько же.
Взгляд торопливо бегает по сторонам. Я хватаю первый попавшийся пакет и заворачиваю в него телефон, кидая в сумочку. Потом осматриваю себя в зеркало мельком —
Лишь потом открываю дверь. Леон хмурится, осмотрев меня.
— Ты чувствуешь себя нездоровой?
— Нет-нет… — торопливо заверяю Леона. — Просто я…
— Ты кажешься слабой! — обрубает меня Леон. — Остаёшься дома. Надо посетить больницу и сделать УЗИ.
Он обнимает меня ласково и заставляет лечь в кровать, накрывает пушистым, мягким одеялом и нежно гладит по волосам, шепча на ушко порочные словечки, разогревая ими за считанные секунды. Я же мыслями витаю далеко. Мечтаю избавиться от улики. Да, да, сделать это поскорее и забыть, как страшный сон!
Попытаюсь сделать это при поездке в город!
Но…
В Италии начинается аномально жаркий сезон. Даже птицы мрут, падая полудохлыми трупами. Все ходят варёные и постоянно остужаются под кондиционерами. Прохладительные напитки льются реками! Леон категорически запретил мне покидать пределы поместья. Сам мафиози почти не вылезает из бассейна. Он такой спокойный и хладнокровный, его ничуть не волнует, что в этом бассейне погибла его жёнушка! А я мнусь в тени шезлонга, обдуваемая переносным вентилятором…
Не любил её. Не любил никогда. Фелиция была его бельмом.
С этими мыслями сердце сладостно трепещет в груди. Я. Я стала для Леона всем. Вместо законной супруги.
Леон даже похороны Фелиции не оплакивал. Живёт так, словно ничего и не было. Не было того ужасающего несчастного случая.
— Пойдём ко мне, сладкая! — Леон ударяет ладонью по воде, взметая тысячи брызг. Потом зачёрпывает немного и направляет воду в мою сторону. Плещется, резвится, словно морской котик.
Ох, у Моретти совесть тоже не чиста, на его руках — куча кровавых делишек, но почему-то именно сейчас я чувствую себя абсолютной грешницей, которую черти поджаривают на сковороде. Меня кусают за пятки сомнения. Уверена, что жарко даже не из-за аномально высокой температуры, а из-за того, что совесть пожирает меня живьём.
— Улыбнись, Клубничка. Что с тобой? — недоумевает Леон.
Мой любимый бандит подплывает к бортику бассейна и опирается накачанными ручищами о плитку. Я откровенно любуюсь бронзой его тела и литыми мускулами, чувствуя, как предательски быстро намокают трусики. Опять… Я какая-то озабоченная, честное слово! Так трудно соображать и замышлять что-то гадкое, когда рядом со мной находится прекрасный и невероятно знойный мужчина!
— Итак… Что тебя гложет?
— Ты так спокоен. Плаваешь. Резвишься в бассейне, а тут… вообще-то погиб человек! — выпаливаю я.
Леон сощуривается. Сложно сказать, о чём он думает. На дне его тёмных глаза движутся чёрные вихри, гипнотизируя меня.
— Да. Я ничуть не сожалею о смерти Фелиции. Но если тебя угнетает обстановка, я обновлю тут всё.
— Что? — приоткрываю
— Да! — Леон выбирается из бассейна и садится возле моих ног, положив голову на мои колени. — Обновим интерьер, займёмся ремонтом. Я позволю обставить тебе тут всё. По твоему вкусу.
— Боюсь не справиться с этим, — шепчу, едва сдерживая слёзы от нахлынувших эмоций.
— У тебя в помощниках будут лучшие дизайнеры, — небрежно обещает Леон и подхватывает меня на руки, унося в дом.
Он не позволяет вырваться из жаркого плена… Ни на секунду! Властный и порочный дьявол получил меня в своё полное распоряжение и постоянно находится рядом.
Проклятье…
Я думала, что Леон потянет с ремонтом ещё немного. Но уже на следующее утро весь дом встаёт с ног на голову. Начинается суматоха, и слуги летают по дому, словно на ракетах.
— Что вы затеяли? — крикливо справляется синьор Алонзо, взирая с самого верха балкона на беготню слуг и толпы рабочих, с самым важным видом измеряющих всё кругом.
— Ремонт, дед.
— Ремонт… Какого чёрта? Терпеть не могу запах краски! А эти болваны. Ну? Откуда ты их взял? — дед запахивает свой халат, начинает дымить трубкой и спускается к нам. — У них есть сертификаты?
— Дед, не дыми. Это вредно для моего ребёнка! — ревностно отзывается Леон, уводя меня в сторону.
Дед пререкается с внуком и вступает в небольшую перебранку. Но всё оканчивается тем, что теперь ещё и активный старикан суёт свой итальянский нос буквально всюду!
О, эти ремонтные хлопоты выбивают из меня дух и почти лишает сил. Выпивает досуха. Но должна признаться, это даже захватывает. Я никогда не имела возможности украсить квартиру в России так, как того хотелось бы мне. Но сейчас у меня в распоряжении есть море финансов и возможностей. Леон разрешил действовать на полную катушку, а дед, посмеиваясь, наблюдает за моими потугами, словно оценивая, получится ли из меня хорошая хозяйка или я годна лишь на то, чтобы обслуживать член Леона Моретти.
Кутерьма и переполох становятся для нас привычными. Слуги перетрясают весь дом и складывают вещи в коробки. Сортируют их, разделяя на то, что подлежит выбрасыванию, и то, что ещё нужно сохранить и потом, после ремонта, расставить по своим местам.
Глядя на длинные шеренги коробок, меня посещает мысль. Вот он, мой шанс! Избавиться навсегда от гадкой улики, которая лежит позорным, чёрным пятном на моей совести и отравляет мои дни гнусным напоминанием о предательстве.
Улучив свободную минутку, я торопливо сую телефон в одну из коробок, которые отправятся на мусорную свалку.
— Вам не стоит утруждать себя, — раздаётся голос позади. — Это вообще-то работа прислуги, синьорита!
Я так замираю на месте, будто обмерла. Но потом заставляю себя обмотать коробку ещё одним слоем липкой ленты. Оборачиваюсь с лёгкой улыбкой, заявляя рабочему:
— Никак не привыкну к роли хозяйки, — от волнения я не сразу понимаю, что вымолвила фразу на русском и, верно, рабочий ничего не понял.
Да и всё равно, если честно! Дело сделано…
— Составишь мне компанию за ужином? — Леон перехватывает меня на выходе.