Единственная для Лютого
Шрифт:
Маша продолжала упрямиться и стоять на своём, не желая делиться. С чего вдруг Лютому понадобилось докопаться до правды?!
Мария отодвинула в сторону рукав курточки и посмотрела на часики, сообщив твердым голосом:
— Если тебе нужны детали, через полчаса мы с Тимофеем будем сидеть в машине Артура.
— Я хочу услышать другие детали, — сказал, едва сдерживаясь.
С Машей запас терпения Лютого кончался за рекордно быстрые сроки. Он повторил настойчиво:
— Почему ты слезы роняешь и как это косвенно ко мне относится?!
— Если я скажу, после этого ты оставишь меня в покое? — спросила, смело взглянув Лютому в глаза.
Мало кто осмеливался так дерзко поинтересоваться, как скоро он отвалит в сторону.
У Лютого на миг дыхалку спёрло, от того, какая Маша была неосторожная и импульсивная в своих высказываниях. Она перед ним робела, но иногда забывалась, обнажая твердый характер, и это его будоражило, пьянило похлеще самой дорогой чачи.
— Конечно, — пообещал Лютый, солгав Маше, но прежде всего, самому себе солгав.
Оставить ее, отойти в сторону было уже не в его власти.
— Совсем недавно директор школы предложил мне хорошую должность, в другом заведении. В частном лицее. Но подвох в том, что за отличную возможность и рекомендацию нужно было хорошенько заплатить, а на меня внезапно свалились долги фиктивного мужа. Я была не в состоянии собрать требуемую сумму денег. Пришлось вежливо отказаться. Директора это покоробило невероятно сильно. Возможно, он даже опасается, что я захочу пожаловаться на взяточничество. Он решил выжить меня из преподавательского коллектива и упорно движется к достижению этой цели. Постоянные придирки, замечания… Даже выговор! Он делает всё, чтобы вынудить меня написать заявление на уход по собственному желанию. Сегодня на общем собрании от отчитал меня, как будто несмышленую практикантку, из-за глупости, не стоящей столь пристального внимания. Тех, кто открыто поддержал меня, нагрузил дополнительным часами внеклассной работы. После того, как директор начал шпынять меня по поводу и без повода, многие преподаватели начали сторониться меня, а после сегодняшнего, боюсь, Гущину удалось отбить охоту поддерживать меня даже у приятельниц. Работа учителя всегда напряженная, со множеством дополнительной нагрузки, невидимой глазу учеников или его родителей, и дополнительная бремя занятий способно отнять даже те немногие свободные часы, которые остаются… — произнесла на одном дыхании Маша и взяла короткую паузу, чтобы добавить. — Твоей прямой вины в этом нет. Просто с твоим появлением моя жизнь словно перестала принадлежать мне. Я в ней ничего не решаю. Это печалит. Но я не жду понимания с твоей стороны.
— Гущин, значит. Тебе так важно это? — мотнул подбородком в сторону школы Лютый. — Мелких учить?
— Я нахожусь именно там и занимаюсь тем, чем всегда хотела заниматься, — твердым голосом ответила Маша.
— Хочешь, я с директором поговорю? — внезапно предложил Лютый.
Маша растерялась, похлопала длинными ресницами. Девушка заглянула в глаза мужчине. Словно проверяя, не шутит ли он.
Но Лютый не шутил ничуть и Маша, поняв это, густо покраснела, растерявшись.
— С Гущиным?! — спросила едва слышно, сильно нервничая. — Как?! Это же… Это же не криминальные разборки, чтобы пушкой размахивать и палить по сторонам!
— Считаешь, что я только оружием проблемы решаю?
— И силой, — добавила Маша, покосившись на внушительный кулак Лютого.
Неизвестно отчего пальцы его правой руки, лежащие на коленях, сжались.
— Могу и одним звонком проблему решить. Вылетит твой Гущин задницей вперёд из этих дверей! — хохотнул Лютый.
Маша слабо улыбнулась, отрицательно покачала головой.
— Не стоит. Я ещё не решила, как быть. Но сдаваться не намерена.
— Вопрос не в том, сдаешься ты или нет. Вопрос в другом. Разрешу ли я тебе мыкаться или нет, — поправил Машу Лютый.
Маша вскочила, сжав пальцы в острые кулачки:
— Ты опять?! За меня решаешь?!
— Вот здесь, — Лютый потянулся ладонью к животу Маши. — Мой плод. Даже мне известно, что состояние стресса нежелательно для ребенка. А ты только что и будешь стрессовать в противостоянии, в котором тебе верх не одержать. Можешь считать, что тебе врач запретил нервничать и работать.
— Но я… Я не желаю оставаться без работы.
— Пиши заявление по собственному. Завтра же! — потребовал Лютый. — Что же касается твоего страха остаться без работы и личного источника дохода, можешь не переживать. Работой я тебя обеспечу!
— Какой работой?
— Хочешь учить? Значит, будешь учить. У меня множество знакомых с детьми-балбесами, которым стоило бы подтянуть учёбу. Завтра же напиши заявление в школе, перейдёшь в репетиторы и будешь получать больше.
— Так просто не бывает. Нужны…
— Рекомендации? Моё слово — самая лучшая рекомендация, — пообещал Лютый.
Маша замолчала.
— Я подумаю, — ответила тихо спустя минуту.
Лютый снова удивился. Любой другой на месте Маши обрадовался бы новым перспективам и хорошему заработку, но только не Маша.
=9=
Повествование от лица героя Лютый
Всё чаще и чаще при общении с всплывало «но». Каждый жест, каждое сказанное слово отличались от всего того, с чем привык иметь дело Лютый. Но стоило признать, что он никогда и не общался с девушками так, как со своей должницей.
Его положение и богатство, напористость были тем ключиком, который открывал двери в любую из спален!
Лютому и стараться не нужно было, чтобы получить горячий интим.
Деньги, имя, репутация…
Они решали все возникающие вопросы, и даже женился Лютый, не приложив особых усилий.
Договорился. Просто договорился, как договаривался при совершении сделок.
У него и в мыслях не было ухаживать за женой, решить какие-то вопросы. Он лишь делал исправно, что должен — обязательно покупал цветы и роскошные подарки на все праздники.
Но не было ни минуты, чтобы он долго ломал голову, как и чем угодить Динаре. Тем более ему было непривычно, что от подарков можно отказаться, и даже необходимую помощь — не принять.
Может быть, Маша боялась, что Лютый запишет это в счет долга фиктивного мужа, Антона Соловьева?
— За это ты мне ничего не будешь должна, — сказал, скрипнув зубами. — Я беспокоюсь о своем ребенке. Кстати, скоро тебя должны обследовать. На этот раз ты поедешь в больницу со мной, а не с Артуром.
— Хочешь присутствовать?
— Хочу послушать, что скажут врачи. Сам. К тому же…
Договорить Руслан не успел. Его телефон выдал громкую трель, а на экране высветилось имя тестя.