Единственная для Лютого
Шрифт:
Выхватив пистолет, он разрядил целую обойму в старый шкаф Маши, но оттуда вылетела только одна пыль.
— Надо же. Ничего не услышал. Кажется, там никого и не было!
— Рус, послушай. Я тебе как есть говорю! Сам посмотри! — попятился назад Тимур, с опаской посмотрев на своего босса. — На кухне.
Лютый пошел следом на кухню и увидел распахнутые настежь дверцы шкафа и пакет, в котором лежали пачки денег.
Перед глазами Лютого всё потемнело. Неужели разгадка всё время находилась перед его носом?! Маша лгала ему?
Неужели он, дурак, поверил ей на слово! Ведь в самый первый день именно он сам появился на пороге квартиры Маши и поверил, что она, испугавшись, рассказала всё, что знала. И потом, каждое ее слово, каждый жест и реакция подталкивали Лютого к мысли, что Маша оказалась просто втянута в игры своего фиктивного мужа, оказавшегося мерзавцем.
Но деньги лежали в пакете и выглядели, как насмешка. Прямая насмешка.
Лютого провели как мальчишку сопливого.
Ударом кулака он сбил с кухонного стола керамический набор для специй, рассыпав соль. Сжал пальцы и процедил:
— Кто обнаружил деньги? Как?!
— Когда я приехал, здесь уже были наши: Артур, Зураб, Арман…
— Мне нужны подробности.
Тимур немного напрягся, но выдал твёрдым тоном:
— Я вошёл в квартиру, Артур пытался привести в чувство девушку, Арман стоял у дверей, охраняя, Зураб осматривался. Именно он и обнаружил деньги.
— Значит, он.
Лютый смерчем пронесся в комнату и потребовал ответ от Зураба. В башке перемкнуло, Лютого потряхивало от напряжения. Получив ответ, он вернулся в кухню, показал пушкой на пакет с деньгами:
— Собрать. Пересчитать.
Даже одного беглого взгляда хватило, чтобы понять: денег было намного меньше, чем украденная сумма. Но Соловьев мог припрятать деньги в нескольких местах.
Тимур кинулся исполнять распоряжение Лютого, а Руслан медленно опустился на табурет и огляделся на кухне Маши.
Он вспомнил первый визит сюда, когда Маша осмелилась противостоять ему на словах, а её племянник так вообще нож в бедро воткнул, бросившись на защиту любимой тёти.
Вот она протягивает ему документы, убеждая, что брак с Антоном фиктивный, вот показывает расписки, которые никакой юридической силы не имели и в суд с ними пойти было нельзя, но Маша брала их с Антона, наивно полагая, что так может обезопасить себя…
Вот они разговаривают, а Маша увлечена настолько, что даже не понимает главного — на ней распахнулась блузка, и видна её грудь в дешевом лифчике…
Руслан вспомнил каждый жест и взгляд Марии, как будто их встреча случилось мгновение назад…
Лютый тряхнул головой, сбрасывая наваждение.
Не в его правилах было доверять людям, но вопреки всему Маше он поверил.
Не сразу, конечно. И если даже начать искать, Лютый не мог бы назвать точно момент, когда глубоко внутри укоренилось убеждение в непричастности Маши к делишкам Соловьёва.
Это случилось не сразу. Маша проникала в его мысли, в его кровь понемногу, просачивалась по капле. Мелочь за мелочью, жест за жестом, действие за действием… Она покорила Руслана не с первого мига, но кроткими, маленькими шажками смогла забраться очень далеко и глубоко.
Лютый допустил мысль, что Мария стала жертвой интриг Соловьева Антона, мелкого мошенника.
Но теперь…
Теперь деньги нашлись в квартире Маши!
Неужели он зря поверил Марии?!
Если Мария с Антоном заодно, почему он напал на неё?! Антон ли это был?!
Так много вопросов и мало ответов.
Ощущение, как будто среди его людей поганая крыса завелась, которая и сливает информацию так, что поиски заканчиваются нечем!
— Лютый, я пересчитал деньги и проверил их. Не фальшивки. Однако здесь была лишь небольшая сумма, — отчитался Тимур. — Всего сто пятьдесят кусков.
Слова Тимура вырвали Лютого из размышлений. Он поднялся с табурета и приказал себе не раскисать. Нужно было реальные дела решать, разочарование подождёт.
— Сто пятьдесят, говоришь. Значит, по факту, есть сто пятьдесят кусков, сбежавший хмырь и девушка, пострадавшая от нападения. Я ничего не упустил? — спросил Лютый и усмехнулся мрачно. — Если всё так, а я думаю, что не ошибаюсь, то какого хера ты ещё здесь стоишь?! Найдите мне того, дал дёру! Искать всем… Не найдете — всех на хрен уволю. Прямиком в могилу!
Повествование от лица Маши
Голос ворвался ко мне сквозь пелену.
— К счастью, нам удалось стабилизировать состояние девушки.
С большим трудом мне удалось сосредоточиться на интонациях и тембре, я поняла, что не узнаю голоса говорящего.
— Что с беременностью?! У Маши двойня! — прогрохотал издалека грубый, низкий мужской голос.
Но услышав его, я вобрала всей душой вибрации, царапающие слух, узнав в говорящем Лютого.
— Нам удалось ликвидировать угрозу выкидыша.
— Вы уверены? Здоровью моих детей ничего не угрожает?!
— Мы сделали все возможное. Но девушке нужно следует побыть под наблюдением специалистов. Пока я не могу назвать точные сроки, но как минимум две недели…
— Ни сроки, ни денежные затраты не имеют значения. Я хочу сохранить эту беременность. Во что бы то ни стало! Мария будет лежать в больнице столько, сколько понадобится.
Голоса отдалились и стало невозможным услышать ещё хоть что-то. Я открыла глаза и огляделась, поняв, что нахожусь в просторной, светлой, очень опрятной палате, которая чем-то напоминала строгий, но комфортный номер в дорогом отеле.
Рядом с кроватью стоял столик, на котором высился графин с водой и поднос со стаканами. Прежде чем вставать, я с большой осторожностью прислушалась к своим ощущениям. Кажется, у меня ничего не болело, только пальцами я нащупала шишку на голове от удара о стену.
Я приподнялась на кровати и, оглядев себя, заметила на себе длинную сорочку, она очень приятно льнула к телу. Я потянулась в сторону графина с водой и заметила, что дверь палаты отворилась. Мое движение так и осталось незаконченным, а рука повисла в воздухе и опустилась.