Единственная для невольника
Шрифт:
Неужели посчитал его зачинщиком?
– Встал и пошел за мной. Живо!
Проклятие. Почему он доставляет хозяйке сплошные неприятности?..
***
Я развалилась на стуле и выслушивала от надзирателя, как Ветер подрался с толпой рабов. Сам зачинщик покорно сидел на коленях подле меня и головы не поднимал. Иногда только вздрагивал, словно хотел что-то возразить.
Во мне клокотало раздражение. Меня держат за форменную идиотку? Решили обвинить во всех грехах самого бесправного раба во всей гимназии? Да вы посмотрите на
– Вы обещаете не скупиться на наказание, мисс Трозз? – строго вопросил надзиратель.
– Обещаю, – произнесла сухо. – Мы можем быть свободны?
– Да, конечно же.
– Поднимись, – приказала своему рабу нарочито хозяйским тоном.
Мы вышли в полнейшем молчании, не произнеся и слова, прошествовали до моей спальни. Ветер смотрел вопросительно. Не понимал, наверное, почему я даже не выпросила деталей драки. Не стала спорить с надзирателем или закатывать скандал Ветру прямо в кабинете.
А какой смысл? Надзиратель хотел видеть озлобленную хозяйку, которая всыплет виновнику по первое число – получите, распишитесь.
Наконец, за нашими спинами захлопнулась дверь, и я бессильно свалилась на кровать. Не зная, как начать разговор. Наказывать надо?..
Да он и так побитый. Вон, под глазом наливается синева, губа изодрана. Носом шмыгает явно не от глубоких переживаний, а потому что тот разбили.
Как наказывать-то? Отругать? Приковать кандалами к стене на всю ночь? Лишить обеда? Или – как все правильные хозяева – выжечь плетью на спине напоминания о проступке?
Да только какой в этом смысл?
Ветер упал на колени и подполз к моим ногам, выражая столько покорности, что стало не по себе. Я не привыкла к подобному поведению. Домашние слуги были почти нормальными людьми. Пусть невольными, но без совсем уж рабских замашек.
Кто обучил его так подчиняться господам? Беспрекословно. Ломая в себе человека.
– Хозяйка, я не…
– Понимаю, – вздохнула тяжело. – Ты не настолько ненормальный, что полез бы с кулаками первым. Почему же к тебе липнут неприятности? Скажи, кто был зачинщиком. Я поговорю с его хозяином.
Он поджал губы.
– Скажи, Ветер. Это важно.
– Я не знаю его имени и не желаю ему проблем. Хозяйка, не стоит ругаться из-за меня. Стычки среди рабов случаются, в этом нет ничего страшного. Я благодарен вам за доброту, но боюсь, что хозяин того раба может быть менее благосклонен.
Что за глупое благородство?! Его побили и выставили виноватым, а он решил поиграть во всепрощение.
– А если тебя изобьют опять?
– Отныне я буду начеку.
А голос полон металла и глупой, почти мальчишеской уверенности в своих силах.
Конечно, если я надавлю – расскажет. Никуда не денется. Но зачем мне ломать человека в таких мелочах? Если для него это принципиально, пусть так и будет.
У меня же есть одна мысль, как сделать так, чтобы драка не повторилась.
Но для начала кое-что другое. Я положила ладони на его подбородок и пустила – уже привычно – залечивающие чары. Немного подлатаем страдальца перед тем, как выпустить его обратно на арену.
Ветер даже не шелохнулся. Мужественно терпел тепло моих рук, а я запоминала острые скулы под своими пальцами.
Всё-таки он хорош собой, пусть и истощен. Брови вразлет, синева глаз такая глубокая, что легко затеряться. Я никогда не видела подобного, засасывающего взгляда.
Алиса, о чем ты думаешь?!
Он – не кукла, чтобы разглядывать его так пристально.
– Если что, для всех я тебя жестоко отлупила кнутом. Двадцать ударов, не меньше. Понял? – Он сосредоточенно кивнул. – Наказала, а потом излечила, чтобы ты не валялся без дела. Потому что нет пользы от избитого раба, который не способен пройти испытания. Можешь говорить так всем, кто спросит. Если же на тебя вновь нападут – не геройствуй. Умоляю. Я не смогу защитить тебя во время обедов или тренировок, поэтому придется выживать самому.
Вновь кивок. Ещё более недоверчивый, чем первый.
Мельком глянула на наручные часики, где на полупрозрачном циферблате магическая стрелка скользнула к отметке в полдевятого утра.
– Тренироваться сегодня сможешь?
– Да, хозяйка, – так и сидел на коленях. – Теперь смогу.
– Хорошо. Вечером придешь ко мне и расскажешь, что получилось, а что не удается. Будем работать дополнительно. Если понадобится.
– Конечно, хозяйка.
– Поднимайся. Знаешь, что? – Посмотрел вопросительно. – Не надо всякий раз падать на колени при виде меня.
– Я… постараюсь.
Ветер вышел всё так же бесшумно. Не устаю поражаться тому, как неслышно он ходит. Словно порыв… ветра, правильно. Еле ощутимый, почти неуловимый.
Разумеется, учебный день прошел насмарку. Во-первых, среди потока пронеслась новость, что мой «донельзя своенравный раб» нападет на других невольников. Сначала надо мной пытались подтрунивать, но после того, как одному из шутников в скулу прилетел кулак (ибо боевые заклинания на территории гимназии запрещены), смешки поутихли.
Во-вторых, меня не покидало чувство тревоги за Ветра. Это было абсолютно неправильно, ведь в хранители для того и выбирают рабов, что хозяева не должны испытывать к тем ничего. Вещь. Источник энергии. Но не полноценный человек. Меня же корежило от мысли, что Ветра могут избивать в кровь или пытать во время тренировок.
Вообще в гимназии было не принято подселять рабов к хозяевам, но в исключительном случае об этом можно было договориться.
Кажется, настал тот самый случай.
Вечером я вначале встретилась с Севером, чтобы похвалить за первые успехи и обсудить, как ему дается практика. Парень всячески показывал себя, поигрывал мышцами и ухмылялся, повторяя: