Единственная для невольника

Новикова Татьяна О.

– Прости, что накричала. Это нервное. Обещай, что протянешь на тренировках до финала, – не приказала, но попросила его. – Я купила тебя, потому что верила: ты справишься.

– Извините меня, хозяйка.

– За что?

– Вас пристыдили из-за моей слабости, – сказал как выплюнул, будто сам себя костерил.

– Ерунда. – Махнула рукой. – Да, мне неприятно слушать насмешки. Но ты в этом не виноват. Тебя не обучали быть хранителем. Главное – обещай, что не сдашься раньше времени. Помни: я сознательно

ставлю на тебя. А теперь вставай и иди ужинать.

Почему-то мне было стыдно смотреть в глаза собственному рабу, и я отвернулась к окну, вцепилась пальцами в подоконник. Только бы не начать крушить комнату. Во мне до сих пор клокотала ярость на весь белый свет, включая саму себя.

– Спасибо, хозяйка. Клянусь, что не подведу вас, – пообещал Ветер и скользнул к двери.

Я даже не услышала, как она закрылась за ним – такими тихими были движения.

Стоило помыться и высушить голову энергией воздуха (маленькая шалость), как в дверь снова постучались. Хм, кто это на ночь глядя?

– Можно? – в щелку заглянул Динн. – Ты как? Цела?

– Не переживай, всё нормально. – С улыбкой обвела себя руками. – Что боевому магу какой-то огонь? Даже брови не подпалило.

– Тоже верно, – он нерешительно сел за письменный стол. – Алис, ты думала об инициации?

– Немного, – покривила душой.

Думала, конечно. Как не думать о том, что гложет долгими вечерами и снится в кошмарах?

– Что, если наши рабы не выдержат её? Они же погибнут, да?

– Ну да… – с опаской.

Такое случалось. Хранитель берет на себя излишек магии и умирает, спасая ценой своей жизни боевика. Это естественно, для того и нужна связка мага и раба. Связь силы и слабости.

– А их гоняют сейчас как проклятых. Целый месяц бесконечной бойни. Зачем?

Признаться, вопрос застал меня в тупик. Преподаватели не вдавались в объяснения механизма, который сложился за долгие века. Ну а нас не очень-то интересовали такие мелочи. Это сейчас, когда на кону стояла жизнь моих собственных рабов, появился страх. А до этого – ничего.

– Чтобы выдрессировать настоящих воинов?

– Но многие изначально воины. Мало тех, кто приходит на арену новичком, – Динн помялся, – не в обиду тебе. Не понимаю, зачем нужно истязать хранителей. Ведь каждая тренировка ослабляет их.

– У тебя есть какие-то предположения?

– Вдруг преподаватели ведут личный отсев? – спросил шепотом. – Они уничтожают не рабов, а нас. Ведь если раб погибнет до инициации, то боевик останется не у дел. Ему придется ждать целый год и заново отдавать раба на обучение.

– Зачем им это?

Ох, не люблю всякие теории заговоров. С чего мадам Потт или кому-то ещё отыгрываться на рабах, если можно завалить нас теорией магии или бесконечными практиками?

Мне кажется, причина в чем-то другом. Впрочем, вопрос Динна сложен и любопытен. Пожалуй, напишу отцу письмо. Он знает многое из того, о чем не рассказывают на лекциях.

– Да кто их разберет, – Динн закусил губу, – но я опасаюсь за своего Коршуна. Он… хороший парень. Если так можно сказать про раба.

– А ты не спрашивал своего папу об этом? Все-таки он – не последняя шишка в гильдии правопорядка.

– Спрашивал, – на лице отразилось недовольство. – Тот лишь плечами пожал. Не дури, вот что сказал.

Мы пообщались ещё немного, и мне было приятно найти среди гимназистов кого-то, кто не считал раба пустоголовой тварью. Динн беспокоился о своем невольнике, хоть и смущался всякий раз, когда говорил об этом.

До появления Ветра и Севера я даже не думала о том, как аристократы обращаются с рабами. С пренебрежением и насмешкой. Хуже, чем с домашними животными.

Но не все же они – или мы – такие?

Не все, конечно. Некоторые даже награждают своих рабов за заслуги, обращаются к ним по именам и предпочитают не наказывать беспричинно. Кстати, точно. Надо как-нибудь поощрить Севера за хорошие результаты первой тренировки. Совсем забыла.

Ведь как иначе? Они же наши будущие хранители. Нам суждено стать связкой, а в бою нельзя быть рабом и господином. Взаимодействие между магом и хранителем – это что-то большее, чем слепое подчинение.

За окном окончательно стемнело. Погасли фонари, и небо усыпало разноцветьем звезд. Я долго не могла уснуть. Просто не спится, и всё. Слишком много в голове кружит мыслей.

Что с ними делать – вот загадка.

Следующим утром стояла самостоятельная отработка, которую я нагло пропустила ради того, чтобы прокрасться в тренировочный зал. Там занимались рабы.

Я сидела на корточках под пыльными трибунами и, стараясь не чихать, рассматривала зал. Ветер стоял у дальней стены, и выражение его лица было не разглядеть. Но он старался. Прыжок. Поворот. Отбил удар воздушного потока деревянным мечом. Кувырок. Неловко покачнулся, но устоял, опершись на рукоять меча.

Недурственно для того, кому вчера обещали смерть.

Про Севера и говорить нечего – хорош. Чувствует свое тело и умеет управляться им. Каждый пас выверен, и в глазах читается понимание ситуации. Ни единого лишнего движения. Прирожденный хранитель.

Я верю в своих рабов. Они справятся. Оба дойдут до конца.

Тем тяжелее будет выбрать, кого взять с собой, а кого оставить дома. Ибо не может быть двух хранителей у одного боевика.

Единственное, что смутило меня на тренировке – я уловила потоки природной, чистой энергии, которые витали в воздухе. Словно тренер отбирала энергию у рабов и вновь напитывала их ею.