Единственная для невольника

Новикова Татьяна О.

– В прямом. Его трогаешь, а ему больно. Смотри. На нем лежит какое-то проклятие, которое не могут снять даже первоклассные маги. Представляю, каково это, когда твой постельный раб неполноценен. Ты просишь от него ласки, а ему больно от твоих прикосновений. Любых.

– И это всё? – Джоанна отобрала у Елены бумажки и неопределенно хмыкнула. – Ерунда какая-то. Ну и что с того, если ему больно? Главное, чтоб господам было приятно.

– Зачем тогда его били плетьми? – задумчиво произнесла я. – У него всё тело исполосовано.

– Может быть,

чтобы перебить одну боль другой?

– Либо наоборот, его брали себе те, кто любит причинять страдания. Таким только в кайф, если жертва вопит от любого тычка, – пожала плечами Елена.

– Как вариант. А когда он переставал реагировать – продавали, – согласилась Джоанна. – Эка ему не подфартило, если вдуматься. А ведь мужчины-рабы – огромная редкость. За ночь с таким красавчиком некоторые дамы готовы разориться.

Как-то неприятно было всё это слушать, словно Ветра пытаются измазать грязью. Мне плевать, что с ним не так. Он принадлежит мне и станет моим хранителем! Я выхватила личное дело и положила его на стол, пресекая дальнейшие обсуждения.

– Алиса, а ты не планируешь использовать его по назначению? – спросила Джоанна. – Если он обучался этому, то прикинь, сколько всего умеет?

Матушки, конечно, нет! У девочек богатый опыт – хм – во всех сферах. Но у меня не то, что раба постельного не было; даже обычного мужчины. Ну а куда спешить? После инициации да с любимым человеком – самое оно.

– Вероятно, он будет моим хранителем. Но уж точно не первым мужчиной.

– Ах, точно, ты же скромница. – Джоанна хлопнула себя по лбу так, будто совсем забыла.

– Ну и зря, – поддакнула Елена. – Попробовать впервые с таким экземпляром – это даже любопытно.

– Полностью согласна, он же вознесет тебя к небесам.

– Всё равно не могу понять, как же это… испытывать боль, – я закусила губу. – Я же его сегодня коснулась. А он так дернулся…

Елена пожевала губу, а Джоанна с волнением сказала:

– Давайте проверим, правда это или домыслы. А то вдруг он нормальный, просто придуривается. Заодно поучим покорности. Позови его вечером в комнату для наказаний.

– Зачем? – вспыхнула я.

– Алис, ты пойми, для каждой категории рабов разработаны свои виды наказаний. Это боевые воспринимают кнут, а он… ну… сама увидишь. Гарантирую, он потом тебя уважать будет похлеще, чем остальные.

– Только обещайте не бить его.

– За кого ты нас принимаешь, – фыркнула Джоанна. – Какое бить. Посмотрим, что у нас за сокровище такое, и всё на этом.

Я нехотя согласилась. Скорее ради того, чтобы девочки от меня отвязались.

С другой стороны, они ведь опытнее. Знают, как воспитывать рабов.

Почему тогда так не хочется отдавать им Ветра?

Ох, бесы!

Раньше в комнатах для наказаний мне бывать не доводилось. Своих рабов не имела, а смотреть за тем, как пытают чужих – сомнительное развлечение. Впрочем, так считали далеко не все. Некоторые аристократы устраивали из этого целое представление, собираясь компаниями, выпивая и вкушая яства.

Ужасно, не правда ли?

Но так было принято с древности.

Под такое дело в гимназии был отведен целый цокольный этаж. Я открыла дверь одной из комнатушек и невольно поежилась. Повсюду были развешены кандалы, кольца, в специальных креплениях разлеглись потрепанные плетки и кнуты.

Давящая такая обстановка.

Ветер вошел следом за нами, удивленно осмотрелся. В первую секунду он даже отшатнулся, словно собирался сбежать, но затем рабская природа взяла верх. Мужчина застыл за моей спиной, будто соляная статуя.

– Хозяйка, я чем-то провинился? – спросил, сглотнув.

– Пока ещё ничем, но если будет задавать лишние вопросы: получишь десять ударов, – ответила за меня Джоанна. – Раздевайся.

Он молча стянул брюки и рубашку, оставаясь абсолютно голым. Неужели ему не выделили нижнего белья?.. Застарелые шрамы проступили на смуглой коже белесыми полосами. Какой же он худой, жилистый. Натренирован тяжелым физическим трудом. Я осматривала Ветра так, словно видела впервые.

– Алиса, пообещай, что не будешь нам мешать. А ты, раб. Садись на колени к стене, лицом к нам, – хихикнула Елена, подмигнув мне.

Он мельком глянул в мою сторону, а затем беспрекословно исполнил указание. Уселся на холодный пол без единого признака недовольства. Я смотрела на всё со стороны. Не привыкла командовать рабами. Но девочкам лучше знать, они уже полгода ходят с будущими хранителями, и те аж в рот им заглядывают.

Наверное, надо поучиться у них опыту.

– Разведи колени. Руки за голову, – продолжила Джоанна стальным тоном.

Елена защелкнула его запястья в кандалах, которые свисали с потолка. Теперь Ветер не мог опустить руки, а потому был вынужден держать их над собой. Джоанна надела ему на глаза непроницаемую повязку – зачем? – а Елена тем временем тронула его за щеку.

Мужчина содрогнулся. Ему пришлось закусить губу.

– Что вы делаете?.. – спросила я с испугом.

– Тс-с, – приложила Джоанна палец к губам. – Проверяем, правду ли пишут. Видимо, правду.

– Шикарная поза, не так ли? – обратилась ко мне Елена. – А глаза завязала для того, чтобы он сам не догадывался, что с ним будет.

Я стояла в дверях, обмерев. Ни жива, ни мертва. Всякое понимаю, но это как-то слишком. Он же абсолютно беззащитен.

Джоанна прикоснулась к волосам, наклонилась к нему и легонько поцеловала в шею.

Я видела, как Ветер сдерживает стон, и далеко не удовольствия. Мужчина весь поджался. Я понимала, как тяжело ему дается поза покорности. Губы сведены в полоску, желваки напряглись. На щеках выступили белые пятна.

Шикарная поза?

Нет. Отвратительная.

Сейчас подруги больше всего походили на тех аристократов, которые использовали рабов в качестве предмета для развлечения. В их глазах появилась алчность. Мне стало не по себе.