Единственная для сурового
Шрифт:
Я направилась к двери, но когда замок зашевелился раньше, чем я к нему притронулась, испытала приступ страха. Дверь отворилась и я, не зная, чего ожидать от неожиданного визитёра, прислонилась плечом к стене, декорированной под кирпичную кладку.
В коридор протиснулся высокий, широкоплечий мужчина, одетый в тёмный костюм. По комплекции и невыразительному лицу, лишённому эмоций, я предположила, что это охранник, и не прогадала.
– Я из охраны Сурового, – представился мужчина.
Я повнимательнее пригляделась к мужчине и даже заметила проводок, ведущий к уху и уходящий под бортик воротника.
– Вам доставили завтрак.
Мужчина передал мне в руки большой, полиэтиленовый пакет, с фирменным логотипом одного из ресторанов города. Я не бывала там ни разу, потому
– Спасибо, – поблагодарила охранника, принимая из его рук пакет с едой.
От пакета исходило приятное тепло, то есть вся еда была свежеприготовленной, и я испытала какое-то то странное волнение, почти детский трепет, возникающий при получении подарка. Охранник кивнул и предупредил, что за квартирой ведётся наблюдение, и вечером, в районе семи часов будет смена караула.
Дверь закрылась, но я успела увидеть, что мужчина был не один, но в компании такого же мужчины внушительной комплекции. Я отнесла пакет на кухню и с любопытством заглянула внутрь. Картонные коробки были сложены одна поверх другой. Сбоку виднелись надписи, по которым я могла понять, что содержится внутри, и сделать выбор. Пересмотрев все коробки, я ахнула от удивления. Теперь понятно, к чему Суровый перечислял варианты завтрака. Поскольку я не смогла определиться, он заказал… всё!
Несколько видов завтрака! Он сумасшедший! Еды здесь хватило бы, чтобы накормить целую семью, а не только одну девушку хрупкой внешности и не самой упитанной комплекции. Я остановила свой выбор на итальянской кухне: мне пришлась по вкусу фриттата и кальцончини с сырной начинкой. Из набора продуктов французского завтрака я выбрала стаканчик кофе, не позволив напитку остыть. На стаканчике с кофе стояла пометка: «без кофеина». Наверное, это было продиктовано моей беременностью.
Еды осталось до неприличия много. Я бы не осилила это и за три приёма пищи. Поэтому оставшиеся коробки я сложила в холодильник, рассудив, что теперь мне не придётся заказывать еду на обед. Я вполне могу разогреть готовую еду и пообедать тем, что осталось после пышного завтрака, устроенного Суровым. После завтрака я стала думать, чем бы занять себя. Мне хотелось позвонить сестре и поговорить с ней, но потом я отложила эту идею в сторону. Я пока не могла сообщить ей ничего конкретного, а зря тревожить её мне не хотелось.
Дарья всё равно не знала всех интимных подробностей, а я пока не горела желанием сообщать ей о них и в то же время не знала, как объяснить мою ситуацию, обходя стороной неприглядную правду. Иначе говоря, моя ситуация была очень непростой и запутанной. Мне нужно было время, чтобы разобраться и понять, поверить самой во всё, что происходило в моей жизни. Я начала осматривать квартиру Сурового, более тщательный, чем до этого и почти сразу же теряюсь в обилии сложной бытовой техники.
Квартира Сурового обставлена ультрасовременной техникой, всюду чёрные, сенсорные гладкие поверхности, к которым страшно прикоснуться, чтобы не задеть случайно пальцем один из режимов работы. Посудомойку я точно решила обойти стороной, тем более не было ничего сложного в том, чтобы вручную помыть запачканную мной тарелку, вилку и ещё парочку столовых приборов. Но и здесь меня ждал сюрприз. У кухонного крана тоже было несколько режимов работы, а сам шланг гнулся и поворачивался во все стороны, как шланг от душа. Намучавшись с техникой в кухне, я решила оставить её в покое и прошла в ванную комнату, заметив скомканные Суровым полотенца и даже мятую, вчерашнюю одежду валяющуюся на полу.
Корзина с грязным бельём была полна. Наверняка к мужчине приходила домработница. Я колебалась, стоит ли мне заняться уборкой? Ведь мы не так близко знакомы, чтобы я перебирала его бельё, но потом вспомнила обстоятельства встречи и тот факт, что я беременна от этого пугающего мужчины. Контакт надо с чего-то начинать, и я решила заняться наведением порядка. Всё равно мне было нечем заняться.
Я не привыкла без дела лежать на диване и просто смотреть передачи по телевизору, одну за другой. Тем более, с огромной плазмой мне только предстояло разобраться. Пока я осматривалась в ванной, то гадала, найду ли я в квартире мужчины следы присутствия других женщин. Но не обнаружила ни запасных зубных щёток, ни забытых расчёсок или прочих мелких штучек.
Создаётся впечатление, что Суровый по правде живёт здесь в одиночку. Или просто его домработница хорошо знает своё дело, ехидно подсказал внутренний голос. Потом я ещё раз перебрала свои вещи, привезённые Зауром. Среди прочего обнаружила любимую чёрную маечку, но ни с одной из юбок она, увы, не смотрелась. Стало ясно, что мужчина взял всё, что попалось ему на глаза и совсем не подумал о моём комфорте.
Я не из тех девушек, что озабочены своим гардеробом и наличием в нём нескольких десятков платьев различных оттенков. Но я не смогу обходиться тем минимумом, что собрали для меня. Даже для скромной девушки вроде меня, это слишком мало. Надо бы попросить разрешения у Сурового съездить домой и забрать необходимые вещи. До обеда у меня уйма времени, до вечера – тем более. Поэтому я решила заняться уборкой и постаралась разобраться со стиральной машиной.
Потребовалось немного времени, чтобы понять, как выставить необходимый режим. Потом я рассортировала грязную одежду, изучив ярлычки с рекомендациями от производителей, чтобы не испортить дорогие вещи по незнанию. Одно занятие было уже найдено. При дополнительном осмотре квартиры я нашла и кладовую, хитро спрятанную так, что её не было заметно. В ней обнаружилась и гладильная доска с утюгом.
Конечной целью моей уборки стала спальня Сурового. Сначала я зашла в комнату всего на несколько секунд, чтобы открыть окно и освежить воздух. В следующий раз я зашла и заправила постель с полыхающим лицом. Жаркие воспоминания не давали мне покоя. Я словно боролась с призраками прошлого и старалась не обращать внимания на то, что совесть терзала меня неимоверно упорно и сильно. Потом я рискнула заглянуть в шкаф и обнаружила там беспорядок. Сюда точно домработница заглядывала лишь изредка. Рубашки висели вперемежку с брюками, а одежда спортивного кроя была свалена небрежной кучей. Работы предстояло немало, я взялась за неё с удовольствием и не смогла сдержаться, чтобы не вдохнуть аромат парфюма, исходящего от одного из пиджаков. На некоторое время я даже забылась и совершенно перестала думать, что я пленница в доме Сурового. Я выполняла работу по дому с заботой и любовью, как если бы делала это ради близкого, дорогого мне человека. Конечно, это был жалкий самообман. Я и в мыслях представить не могла, что буду близка с Суровым.
Думая о близости, я не имела в виду секс, случившийся между нами лишь потому, что он был сильно пьян, а я опоена наркотическими веществами.
Я думала о настоящей близости, возникающей между любящими, уважающими друг друга людьми. Даже смешно представить… Нет, просто невозможно! И я от души иронизировала над своей наивностью и душевной добротой. Пора избавляться от розовых очков и смотреть на жизнь иначе.
Суровый появился поздним вечером. Я ждала его приезда, но всё равно вздрогнула, когда клацнул дверной замок и подскочила с дивана, не зная, куда деть руки, ставшие внезапно слишком длинными и словно лишними на моём теле. Мужчина швырнул ключи в специальную ёмкость, стоящую на комоде и сразу направился к себе, минуя большой зал, в котором я сидела. Я затаила дыхание и не знала, что делать: дать о себе знать или лучше сидеть без звука?
– Анастасия.
Голос Сурового прозвучал негромко, но требовательно. Ему удавалось задать нужный тон, почти не меняя громкости. Однако ему не нужно было кричать, чтобы произвести впечатление. Я немедленно встала и пошла на зов его голоса. Суровый стоял в спальне у раскрытого шкафа. Я застыла на пороге комнаты и не решалась войти внутрь. Меня пленил вид полуобнажённого мужчины, стоящего ко мне спиной. Его широкая, налитая мускулами спина притягивала взгляд и будоражила воображение. На смуглой коже я нашла длинные следы старых шрамов и испытала одновременный страх и трепет перед тем, что пришлось пережить этому мужчине.