Единственная для верианского принца. Книга 1

Шакирова Алия

 Мне казалось, он слишком много внимания, души уделяет своей потере. Слишком жалеет себя… Но сейчас… сейчас я никогда бы так не подумал.

 Когда Мелена обняла меня у дверей своих покоев… земля ушла из-под ног. Я прижал ее так, чтобы наш контакт не испортил очередной гормональный бунт моего тела. Внутренний огонь разгорался с новой силой. Но я почти не воспринимал его в тот момент. Было так… здорово… просто здорово, что вот она, сама обвила руками шею, чмокнула – совершенно невинно, по-детски. Меня раздирали желания… нет, не заняться с Меленой любовью.

Хотя и это тоже. Я задыхался от жажды сжать ее посильнее, забрать к себе в покои и объявить своей. Вот так варварски, шовинистки, не дожидаясь ответа… Забрать, объявить… не отпускать никуда… А потом любить… Эти мысли, чувства совершенно сбивали с толку. Я плохо понимал – куда иду и зачем. Почти не соображал – что делать. Прижимал землянку, стискивал налитОе тело, вбирал ее тепло и отдавал свое. Я так ее хотел сейчас! Всю, без остатка! Как женщину – мою, только мою… Как любовницу, которой не утолиться… Как единственную… и этим все сказано.

 Я мог не есть и не пить. Жить лишь на одном душевном подъеме от осознания насколько мы сблизились.

 Я даже позволил себе поцеловать ее. Как можно целомудренней, осторожно, боясь разрушить буйством собственной плоти волшебство момента.

 Как обычно, пришлось выскочить из покоев Мелены быстрее пули. Потому что еще немного и ноги вросли бы в пол. А сила воли, желание дать землянке спокойно отдохнуть, пали бы жертвой чувственного пламени. Ослепленный им, в очередном дурмане, я побрел в спортзал.

 Надо сбросить гормоны и очистить голову.

 Я не сказал Гэсу и Мелене, но вспомнил его.

 Потерянного парня у постели умиравшей матери. Он плакал… плакал всякий раз, когда я посещал госпиталь. Почему-то жутко не хотелось говорить о том, в каком состоянии запомнил парня. Вряд ли он испытает душевный подъем от моих откровений.

 Нарочитый контроль над эмоциями у Гэса и его сородичей выливался в то, чего не заметила Мелена. У парня все время менялся цвет лица, кожа на лбу натягивалась, и кромка волос двигалась вниз-вверх.

 Как по мне, глупо истязать себя настолько претившей темпераменту и характеру маской безразличия, закипая внутри. От этого лишь проблемы со здоровьем. Да и психика быстро изнашивается…

 С такими мыслями я добрел до спортзала.

 Дорога не сильно помогла охладиться. Я по-прежнему ощущал, что готов прямо сейчас заняться с Меленой любовью. Как же невовремя проснулись гормоны!

 Впрочем, теперь дело не только в этом. Я ощущал ее как нечто, без чего не дышится, не спится, не естся… Без чего все остальное теряет смысл и краски.

 И тело бунтовало от наплыва эмоций, утроенных гормонами. Одни распаляли другие, не давая хоть немного остудиться.

 Гэл ждал меня в спортзале дворца – в том, где мы с братьями готовились к турнирам эн-бо. В отличие от корабля, у нас, как в хороших спортклубах, физкультурой занимались в одном помещении, прокачкой мышц – в другом, йогой – в третьем, а эн-бо – в четвертом.

 В круглом зале, рассчитанном на сто пять пар, сорок воинов могли легко

затеряться.

 Не мы одни решили поразмяться.

 Полукровки и другие верианцы, подписавшиеся на рискованный турнир разделяли наше рвение.

 Верианцы отрабатывали удары и стойки рядом с гирями. Полукровки действовали – кто во что горазд, но вокруг каждого мерцал астральный дракон. Эдакое искристое облако в форме крылатого ящера. Сквозь него непременно просвечивал облик гуманоида – владельца ауры.

 В окружении «силового дракона» дети аджагар выглядели куда внушительней, нежели без него. Преобразилась даже Ларцисса, от одного взгляда на которую мне хотелось плакать. Слишком тонка, худощава, как былинка на ветру. В словно бы подсвеченном изнутри бежевом драконе, тело девушки налилось силой. Тонкие мускулы теперь походили на плети – узкие, но способные рассечь плоть до кости.

 Ларцисса практиковала какой-то вид борьбы. Плавно перетекала из стойки в стойку, а затем точно змея выбрасывала вперед предельно выпрямленную руку или ногу. Тянула даже пальцы и носки. Словно балерина взбрыкнула и решила повторить путь земного Джеки Чана. ЧуднО.

 Скольд и Лорн, поначалу снискавшие у меня лишь негатив своей развязностью, неумением вести себя в обществе, сейчас поразили. Двигались так быстро, что я едва улавливал переходы между стойками. Наносили удар за ударом стремительней, чем понимал – куда наметились.

 Техника потрясала.

 Грэн с Сиенной уже вовсю пробовали тренироваться дуэтом. Двигались настолько синхронно, что я залюбовался. На каждый удар Грэна, чьи глаза светились пылом борьбы – гормоны, что возьмешь – приходились два выпада Сиенны. Они словно бы танцевали сокрушительный танец на разных уровнях. Если Грэн бил вверх, то Сиенна вниз, вверх, снова вниз. Напрашивалось сравнение: Драко Бласс – грубая сила, Сиенна – пчела. Она жалит, а кулак-кувалда принца добивает оторопевших противников. Даже внешне они отлично подходили друг другу.

 Темно-кирпичные волосы Сиенны контрастировали с черной гривой Грэна. Ее серо-зеленые глаза будто бы перекликались с его темно-травяными. Сиенна была достаточно мускулиста, и «поперек себя шире» Грэн не казался рядом с ней перекаченным.

 Стенд, Эл и Йел просто стояли в сторонке и что-то обсуждали. Гэс подошел ко мне.

 – Попробуем? – предложил он. И проследив за моим взглядом в сторону сородичей, хмыкнул: – Не так впечатляют как остальные?

 – Пока они не показали ничего, – кивнул я. – Давай ты.

 Гэл подошел к борцовкой груше. Никакой тебе стойки, никаких выпадов. Подмигнул, выбросил вперед руку и… продырявил плотную кожу вольстарсов.

 Существ, похожих на земных носорогов, покрывала кожа-панцирь. Внешне она почти не отличалась от обычной для крупных травоядных. Но прочность верхнего слоя не уступала металлу, эластичность – гибкости обычной кожи.

 Я оторопел. Уж удивил так удивил. Гэс изо всех сил сдерживал улыбку – кромка его волос приподнялась не меньше чем на сантиметр.