Единственная на всю планету
Шрифт:
– Надо будет купить сгущенки, – сказал Нор. – Со сметаной вкусно, а со сгущенкой будет еще вкуснее. Да, насчет урока магии. Что у них хочешь узнать в первую очередь?
– Хочу научиться передавать мои знания и получать их от других, причем не прибегая к слиянию и не все подряд, а выборочно.
– Ценное умение, – согласился отец. – Язык так можно выучить?
– Для того и хочу научиться, чтобы не учить, – засмеялась Ольга. – Так можно получить знание языка. Чувствуешь разницу? И не только языка, все что угодно можно узнать. Ну это я так думаю, что все что угодно.
– А потом что? – поинтересовался Нор.
– Потом будут условные воздействия. А как только освою, возьмусь за подъем мертвых! Папа, ну что ты, в самом-то деле! Насчет мертвых я пошутила.
– Ну тебя с такими шуточками! – сказал Егор, поднимаясь со стула. – Ты в таких случаях заранее предупреждай, что будешь шутить. Нор, Ухаря накормишь?
– Сейчас вообще всю живность покормлю, – поднялся следом за ним парень. – У Ольги и на кухне дел достаточно. Потом подготовимся к школе и будем отдыхать.
Утром, когда сели в «найт», Ольга сказала Виктору о вчерашнем разговоре с дором.
– Один... человек хотел с вами встретиться. Эта встреча может быть очень полезной. У него своя машина, поэтому устроить ее можно где угодно.
– Дай ему номер моего телефона, – ответил ей Фролов, – а мы уже сами договоримся. Скорее всего, ему придется приехать к нам. Не хочется мне лишний раз появляться в городе со своей машиной, уж больно она приметная.
– Сегодня попытаюсь освободиться у Болдина от физкультуры, – мысленно сказала Ольга. – Позанимаешься за нас двоих?
– А ты чем думаешь заняться?
– Встречусь с кем-нибудь из доров. Думаю, часа нам хватит. Тогда уедем вместе со всеми автобусом.
– Ребята, давайте на выход, – поторопил их Виктор. – На горизонте ваш транспорт.
Все покинули машину и поспешили к повороту, где уже остановился автобус.
– Привет! – поздоровалась со всеми Вера. – Вы знаете, я Сергея вчера так кинула!
– Здорово у нее получилось, – посмеиваясь, подтвердил Сергей. – Мышцы начали расти, так она вчера хоть дала себя пощупать в разных местах. И приемы неплохо получаются. Я поддавался самую малость. Еще пару недель таких занятий, и она меня начнет гонять на полном серьезе. Мне и бокс не поможет. Нельзя же кулаками бить девушку, тем более когда она тебе не безразлична. Придется учиться вместе с ней.
Три первых урока прошли быстро и бескровно, а на большой перемене Ольга поймала Болдина, когда тот шел из спортзала в учительскую, и попросила его ее отпустить.
– Илья Владимирович, миленький, отпустите! Срочно нужно кое-что сделать, а из-за автобуса в городе нельзя задержаться. Больше, наверное, отпрашиваться не буду!
– Ну если наверное, тогда разрешаю, – улыбнулся учитель. – Но с условием, что завтра опять посетим Дом офицеров. – С вами хотят познакомиться многие из тех, кто не смогли прийти в прошлый раз и наслушались от остальных о вашем дебюте. Естественно, домой вас опять отвезут.
– Если не придется идти пешком тридцать километров, мы согласны, – засмеялась Ольга. – Мечи брать?
– Если нетрудно, захватите. Забросите их утром в учительскую.
– Отпустил, –
Ольга отошла от учительской к гардеробу, где в это время никого не было, достала телефон и набрала номер Бортникова.
– Игорь? Это Ольга. Вы бы не могли подъехать к нашей школе без десяти два? Это и по моему вопросу и по поводу того, о чем вы говорили.
– Не очень удобное время, но я буду, – сказал дор и отключился.
На четвертом уроке, которым была литература, Ольга поспорила с Толстой. Настоящая фамилия учительницы была Тихова, а Толстой ее прозвали за фанатичное почитание творчества Льва Николаевича. Она с места спросила Ольгу, как она относится к Обломову. Ольга встала и пересказала ей все, что вычитала в учебнике.
– Это написано в ваших учебниках, – сказала Нина Владимировна. – А какое к нему отношение лично у тебя?
– Нет у меня к нему никакого отношения, – заявила Ольга ошарашенной учительнице. – Он мне неинтересен. Положено изучать Гончарова, я его изучаю, но все это страшно далеко от современности. Я бы вообще сильно изменила программу. Обломов, Штольц, Тургенев со своими «Отцами и детьми». Отец у меня недавно взял Тургеньева и с удовольствием прочел. Я его тоже читаю, но без всякого удовольствия. Постарею, тогда, может быть, дорасту и до его книг. Изучать все это я обязана, любить учебный материал меня никто не может обязать.
– Ну как же! – сказала Нина Владимировна. – А Толстой? Война и мир?
– Баня! – подсказал кто-то из парней, и класс заржал.
– Это возмутительно! – закричала учительница. – Прекратите немедленно! Кто это сказал? Вот видишь, к чему приводят подобные рассуждения! Жаль, Ковалева, я была о тебе лучшего мнения!
– То умная-преумная, то балда балдой, – сказал Ольге Нор. – Ну и чего добилась? Расстроила учительницу и нажила в ее лице недоброжелателя.
По счастью, прозвенел звонок и Тихова ушла.
– Молоток! – сказал Ольге Витька Малеев. – У меня от этого Обломова тоже уши вянут.
– Вот! – продолжил воспитательную работу Нор. – Правильно Витька тебя назвал – молоток! Вот что стоило сказать, что Обломов вызывает у тебя отвращение своей полной никчемностью? Выпендрежница!
– Ну и ладно! – отмахнулась от него Ольга. – Можно подумать, что ты все всегда делаешь так, как нужно! А женщина просто не может никогда не ошибаться!
Они еще пару минут переговаривались, не обратив внимание на то, что почти все остались в классе и теперь с изумлением на них таращились.
– Эй! – толкнул Нора в плечо Олег. – Прекратите немедленно! Застыли друг напротив друга, как два истукана! Мало о вас ходит сплетен, хотите чтобы добавилась еще одна?
– Пролетели, как фанера над Парижем! – мысленно сказала Ольга, садясь на стул. – Надо заканчивать с трепом и общаться мысленно только по необходимости. А то уже вошло в привычку. На перемене хоть ходим, поэтому они не обращали внимания.
– Что это было? – спросил Нора Игорь Олейников. – Столбняк?
– Это у тебя столбняк, – отмахнулся от него Нор. – А у нас попытка мысленного общения. Неудачная.