Единственная ночь
Шрифт:
– Я всегда говорила: пирог цедрой не испортишь.
– Шедевр мысли, – одобрил Рейф.
– Знаешь, у тебя настоящий талант кулинара. Почему же ты до сих пор не открыл ресторан?
– Ждал подходящего момента. Ханна поставила локти на стол.
– Ладно, мне надоело теряться в догадках. Если ты не владелец пятизвездочного ресторана, откуда же у тебя «порше» и столько свободного времени?
Рейф загадочно улыбнулся:
– Гадаешь, вправду ли я стал гангстером?
– Такое мне не приходило в голову
– Да? – Рейф откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. – А почему?
– Ты не так одет. Всем известно, что гангстеры носят костюмы из блестящей ткани, с широкими лацканами.
– Только гангстеры с восточного побережья. А здесь, на Западе, умные ребята предпочитают не выделяться.
– Значит, я ошиблась. Так чем же ты занимался последние восемь лет? Только не повторяйся: о работе в отеле я уже слышала.
– Я действительно работал в отеле. Какое-то время. А еще вкладывал средства… – он помедлил, – в торговлю компьютерными программами.
Чтобы заниматься таким делом, нужны стальные нервы и редкостная интуиция, подумала Ханна.
– Я слышала, что это верный способ лишиться последней рубашки.
– Да. – Рейф пожал плечами. – Но я не разорился.
– Оно и видно. – Она усмехнулась.
– Я уже отошел от дел, – продолжал он. – Несколько месяцев назад получил прибыль и обратил ее в ценные бумаги и пакет акций предприятий, занимающихся высокими технологиями.
– Стоп! – Ханна вскинула руку. – Ты меня пугаешь. Мэдисону не пристало всерьез рассуждать о солидном финансовом планировании. А как же имидж необузданного, импульсивного мачо?
– Если ты считаешь, что я ни на что не гожусь, поговори как-нибудь при случае с Гейбом. Делать деньги и заключать сделки – его хобби.
Ханна улыбнулась:
– Хладнокровный финансист Мэдисон? Трудно вообразить.
– Гейб унаследовал свою долю фамильной мэдисоновской вспыльчивости, но направил ее на создание «Коммерческой компании Мэдисона».
– Поверю тебе на слово. – Ханна помолчала. – Ты когда-нибудь угощал своей стряпней деда?
Рейф удивился.
– Нет. На кухне в доме Митчелла заправляет Брайс.
– Почему бы тебе не пригласить Митчелла на ужин сюда, в Дримскейп?
Рейф насторожился:
– К чему это ты клонишь?
– Сама не знаю. Мне просто вдруг пришло в голову сравнить его страсть к садоводству с твоей – к кулинарии. У каждого из вас творческая энергия нашла свой выход. Да, я думаю, тебе следует пригласить его на ужин.
Долгую минуту Рейф размышлял молча.
– Ты неисправима, – наконец заявил он. – Никак не можешь удержаться, чтобы не давать советов.
Ханна вздохнула и поудобнее устроилась на стуле.
– Ты прав, я не знаю меры. Думаешь, мне стоит обратиться к психоаналитику?
– Выбросишь деньги на ветер. Все кончится тем, что ты начнешь давать советы ему. – Он поднялся и собрал в стопку тарелки. – Пойдем в солярий, я принесу кофе туда.
Озадаченная и одновременно польщенная, Ханна встала из-за стола и покинула кухню.
Она бродила по комнате со стеклянными стенами, не удосуживаясь включить свет, а потом подошла к стене и остановилась. Рейф прав: пора бы ей отучиться раздавать советы налево и направо. Они никому не нужны.
Ханна печально смотрела на широкую дугу залива, огни маленькой гавани и набережной. До солярия доносилась негромкая музыка, нежная и страстная, точно объятия любовника. Эта медленная, вкрадчивая пьеса звучала так, словно родилась в дымном ночном клубе и никогда не видела дневного света.
Рейф вошел в солярий с подносом в руках. Не говоря ни слова, он расставил на столе посуду, выпрямился и направился к Ханне.
По ее спине пробежал холодок предчувствия.
Дом обступала ночная тьма, в воздухе витала сладкая мелодия. Рядом с ней – сексуальный мужчина, обладатель редкостного кулинарного таланта… ну и что?
«Вспомни про Уинстона!»
Рейф остановился, подойдя к ней вплотную.
– Я уже говорил, что это платье тебе очень идет?
Ханна издала невнятный возглас, решив придерживаться безопасной тактики.
Рейф положил ладони ей на плечи.
– В нем ты выглядишь сногсшибательно.
«Думай про Уинстона».
Рейф заключил ее в объятия и начал медленно покачиваться под музыку.
С таким же успехом он мог бы сразу заняться с ней любовью. Эффект оказался тем же самым. Ханне показалось, что она тает в руках Рейфа. Не сумев побороть искушение, она осторожно положила голову ему на плечо.
Он сжал объятия, провел большим пальцем по ее спине.
«Думай про Уинстона».
Она прокашлялась.
– Можно задать тебе один гипотетический вопрос?
Он задел губами ее висок.
– Отвечать на гипотетические вопросы – цель моей жизни.
– Скажи, согласился бы среднестатистический мужчина поддерживать близкие отношения с женщиной, которая то и дело читает ему нотации, да еще в довольно оскорбительной для него и занудной манере? – Она сглотнула. – Даже если во всех случаях она права?
Некоторое время Рейф продолжал танцевать в задумчивом молчании.
– Среднестатистический мужчина – вряд ли, – наконец произнес он.
Ханну обступил плотный, как туман, унылый мрак.
– Этого я и боялась.
Прошло еще минуты две. Вдруг Рейф остановился у самого окна.
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – заявил он. – Скажи, меня можно назвать среднестатистическим мужчиной?
Она мгновенно подняла голову с его плеча.
– Нет. Ни в коем случае. Каким угодно, но только не среднестатистическим и не заурядным. Только не это!