Единственный дракон. 1 и 2 книга
Шрифт:
Что-то не о том он думает! Ведьма, не ведьма, лесная, не лесная, ему какое дело? Он поспешно достал из кармана три дирра – сколько попало в руку, – подал Зиндане.
– О, – удивилась она, – у тебя, наверное, много вопросов? Ну что ж, чем могу.
– Не так уж много, лира. Только вдруг это чьи-то секреты? Ведь все на свете – чей-то секрет, разве нет? – осмелел он.
– Не обязательно. Не теряй времени, Эстерел.
Он прикинул, с чего начать.
– Лира, я хочу знать всё о проклятье… или о заклятье, которое лежит на нашем доме.
Знахарка покачала головой.
– Проклятье, заклятье… Тебя напугали слова той бедной женщины. Не беспокойся. Нет ничего такого, ни проклятья, ни заклятья.
– Нет? Но Валента, та… жена отца, она ведь была горной колдуньей?
– Да. Она принадлежала к народу, который ты привык называть именно так.
– И когда у неё родился ребенок, на самом деле стало холодно?
– Да, – тут Зиндана нахмурилась и чуть помедлила с ответом.
– Но почему это происходит?
– Этого я не могу сказать. Но дам тебе совет, Эстерел. Пусть необычное обстоятельство рождения этого ребенка станет и твоим секретом тоже. Не говори о нём никогда и ни с кем. Как твой отец, например. Пусть говорит Сарита и те, кто услышал от неё, а больше никто.
– Хорошо. Я понял. В этом есть … опасность?
– Да, в некотором роде.
Ага, значит, прямого ответа не будет, можно только покрутиться вокруг да около.
Почему-то потянуло оглянуться на сову. Ардай вздрогнул – птица опять пялилась на него круглыми глазищами. Ну что за ерунда!
– Это ведь не все, я полагаю? – улыбнулась Зиндана.
– Да, не все. Я хотел бы знать, почему болен мой брат, если проклятье ни при чем?
– Просто он таким родился, – знахарка вздохнула. – Я объяснила твоей матери, что ей делать. Он сможет вырасти здоровым. А если ты спрашиваешь, почему младенцу было худо вчера – тут ответ другой. Дракон. Я и подумать такого не могла, а жаль. Догадайся я, что в вашем доме вот-вот вылупится дракон, всё было бы проще.
Дракон – тот маленький белый дракончик. Ардай даже не удивился, что знахарка знает про дракончика. Она, похоже, всё знает. Но хранит чужие тайны – хоть это радует.
– Когда ты видишь перед собой дракона, Эстерел, – продолжала Зиндана, – знай, дракон – это много больше, нежели то, что ты видишь. Больше, чем огромный крылатый зверь. Они – порождение не этого мира. Когда дракон начинает жить, когда он вот-вот вылупится из яйца, происходит нечто. Я не скажу, что. Но маленькие дети это чувствуют. В этом, кстати, нет опасности, просто беспокойство. Твоему брату ничего не угрожало.
Ардай не стал спрашивать, почему дракон вылупляется настолько необычно, хотя само драконье яйцо некоторые растяпы могут перепутать с яйцом руха. Ясно, что это тоже секрет.
– Драконы приходят в мир несколько по-разному, – добавила знахарка, многозначительно улыбнувшись, на что Ардай рассеянно кивнул.
– Наверное, ты хотел узнать что-то еще, сын именя?
– Какими знаниями надо овладеть, чтобы приручить дракона?
Он совсем не это хотел спросить. Это вырвалось само.
– Следующий вопрос? – глаза старухи смеялись
Ну конечно, уж такое не может не быть секретом. Как приручить дракона! Нашел что спрашивать, умник.
– Тогда вот что, – Ардай вздохнул. – Я могу говорить в мыслях. С драконами. Отчего это у меня, если колдовство госпожи Валенты ни при чем?
– Это секрет твоего отца, – не моргнув глазом ответила Зиндана. – Впрочем, кое-кто из твоей семьи тоже мог бы ответить.
– Кто? Матушка?
– Спрашивай дальше, – велела Зиндана, опять улыбнувшись. – Это ведь по-прежнему далеко не всё?
Конечно, это было не всё. Как отыскать Эйду? Как спросить о ней, чтобы получить ответ?
Единственная в мире его девушка. Даже мысли о ней заставляли сердце биться быстрее. Потерять её – нет, ни за что. Только что бы такого придумать, чтобы умилостивить тетку Сариту, чтобы она поняла – Ардай Эстерел ни в чем не виноват и может стать самым лучшем мужем её дочери? И это точно ничей не секрет.
– У меня есть невеста, – осторожно сказал он. – Что мне сделать, чтобы наши родные помирились и приняли наш брак? Как мне понравиться её матери?
Сова вдруг сорвалась с места и, захлопав крыльями, вылетела в приоткрытое окно. Зиндана покачала головой, с сожалением поглядев вслед птице.
– Я этого не знаю, Эстерел. Решай сам. Мои советы только навредят. Я не вижу твоего будущего.
Вот как. Она тоже, значит, не видит. Да что за напасть…
– Но почему? – воскликнул он, не удержавшись. – Почему не видишь, лира? Почему раньше одна ведьма сказала мне то же самое? Что такого особенного во мне, лира?
– У тебя нет судьбы, Эстерел, – мягко объяснила Зиндана, её взгляд стал теплым, ласковым, и – сочувственным, может?.. – Это ничего. Это бывает. Никогда не плати гадальщикам, если кто-то возьмется предсказывать тебе будущее, это точно шарлатан. Не иметь судьбы вовсе не плохо. Это всего лишь значит, что ничто не предрасположено заранее. Всё зависит от тебя. Как сумеешь, так и будет. Разве это ужасно? Напротив, может быть, это хорошо?
– Но почему так? Это что, чей-то секрет?
Зиндана лишь покачала головой, как-то непонятно, что это значило – то ли да, то ли нет…
– Может, довольно вопросов, Эстерел?
– Если нужно, я заплачу еще, – он выхватил из кармана дирр, положил на край стола. – Скажи, у моей Эйды есть судьба? Ты видишь её будущее? Какое оно?
– Можешь спрашивать лишь о том, что касается тебя, – старуха стала, взяла со стола монету и бросила её Ардаю на колени.
– Довольно на этот раз. Не плати денег предсказателям, ты понял, Эстерел? Это мой бесплатный совет. Они могут помешать, если поверишь и пойдешь неверной дорогой. Никогда не пытайся узнавать заранее. Этот совет один стоит всего твоего серебра, Эстерел.
– Лира, подожди, прошу тебя, – взмолился Ардай.
Мысли в голове смешались. Он точно помнил, что хотел спросить ещё что-то, посоветоваться. Может быть, о самом важном. Но о чем? Он не помнил. Даже приблизительно. Что-то очень важное, недавнее совсем. Нет, забыл начисто…
– В другой раз, – сказала Зандана.
И он должен был согласиться. И правда, что мешает прийти сюда еще? Приходить хоть каждый день?
– До встречи, Эстерел, – усмехнулась Зиндана, когда Ардай пробормотал слова прощания. – Вспоминай, что я тебе сказала. Наверное, когда-нибудь во всем разберешься.