Единственный ответ

Вернон Меган

Никто не должен заставлять ее плакать. Мне было все равно, был ли это мой отец или руководитель его кампании.

— Послушайте, я понимаю, что происходит много всего, но нет причин расстраивать Монику. Уверен, что клинику легко объяснить, поскольку у нее дипломы в области политики и феминологии и, как вы сказали, в настоящее время она не определилась с постоянной работой.

Майкл покачал головой.

— Хотелось бы, чтобы все было так просто. Начало всплывать слишком много источников. У людей есть фотографии из клиники, где она сидит в очереди с планшетом в руке, а также как она

после этого бежит по Мичиган-авеню. Они по всему интернету. Как только вы оказались в центре внимания, обратного пути нет. Ты знаешь это так же хорошо, как и я, Трей.

Я вздохнул. Это отстой, но он был прав. Еще более отстойно, что кто-то делает это с Моникой. Технологии захватили так много, что любой мог сфотографировать ее на свой телефон и отправить в какой-нибудь журнал сплетен. Это была не та кампания, которую я хотел для своего отца, и это был именно тот скандал, который искали бы демократы. Я не хотел, чтобы он проиграл из-за нас. Из-за наших действий. Но я также не собирался извиняться за любовь к Монике или нашему ребенку.

— Можем мы с Моникой поговорить о том, что вы предложили? Прежде, чем что-либо предпринимать? — спросил я, потирая ее плечо.

Папа кивнул.

— Конечно, это справедливо. — Он встал. — Уже поздно, и это был долгий день для всех нас. Почему бы вам не подняться наверх и не остаться здесь сегодня. Мы можем обсудить все это утром после того, как спокойно поспим.

Будто кто-то из нас собирался спать.

Как бы мне ни хотелось вернуться к нам и во всем разобраться, я знал, что мы не сможем избежать разговора об этом.

— Да, пап, звучит хорошо.

Глава 12

Моника

Ночевки в доме Чапменов никогда особо мне не нравилась, и после встряски, которая прошла в их гостиной, я хотела только одного — сбежать.

Обычно я спала в комнате для гостей, Трей же спал в своей старой комнате, но сегодня я не хотела оставаться одна.

— Трей? — прошептала я, как только мы поднялись наверх.

— Да, Мон?

— Я могу спать сегодня в твоей комнате?

Он провел пальцами по своим волосам. Я отметила, что в тусклом свете коридора он был очень похож на своего отца. Они принимали одинаковые позы и были уверены в себе. Но я также знала, что у Трея были черты, полностью отличавшие его от отца, и за это я была бесконечно благодарна.

— Да, все в порядке. Я могу спать в гостевой комнате.

Я покачала головой.

— Нет. Я хочу спать с тобой. В твоей комнате. Я не хочу оставаться одна сегодня вечером и не вижу в этом ничего такого, потому что я уже беременна. Они же знают, что мы спим в одной кровати в нашей квартире.

Трей задумался на секунду, нахмурив брови, но через мгновение улыбнулся.

— Да. На самом деле это лучшее, что я слышал за весь вечер.

Он обнял меня за талию, и мы прошли по коридору мимо комнаты для гостей в его спальню. Комната почти не изменилась с тех пор, как он учился в старшей школе, и выглядела как комната из каталога «Pottery Barn». Стены были окрашены

в небесно-голубой цвет, а вся мебель была белой, как было на курорте в Хэмптоне. Его кровать королевского размера стояла посреди комнаты, свет луны, лившийся из окна, освещал всю комнату. Его родители бы не одобрили того, что мы спали в одной постели. Но не сейчас.

Трей закрыл за нами дверь и подошел к низкому белому комоду, который находился прямо напротив его кровати. Он открыл верхний ящик и вытащил два пушистых белых полотенца.

— Я собираюсь принять душ. Чувствую запах стриптизерши, и это не очень приятно.

Я рассмеялась. Наконец-то ушла напряженность, которая была с нами весь вечер.

— Я возьму тебе полотенце, если ты захочешь присоединиться ко мне. — Он взял еще белое полотенце.

— Да. На самом деле горячий душ сейчас будет как нельзя кстати.

Трей улыбнулся, взял меня за руку и повел к открытой двери. Он включил свет, и мне пришлось немного поморгать, чтобы привыкнуть к белой мраморной комнате. Ванная комната была такой же большой, как моя комната в общежитии в колледже, и вмещала душевую кабину и огромную ванну, а также две раковины, которые стояли рядом с входом в большую гардеробную.

— Вот это ванная. Как ты мог покинуть такое место, переехав в наши шикарные студенческие квартиры, да и в теперешнюю квартиру? — Я присвистнула.

Он пожал плечами, прежде чем снять с себя рубашку-поло и кинуть ее на пол.

— Это было не так сложно, поскольку я чувствовал себя так, будто что бы я ни делал в этом доме, я как будто ходил по яичной скорлупе. Находясь вдали от родителей, я могу сам выбирать. — Он расстегнул ремень и снял штаны, одновременно снимая туфли. — Выбирать, кого мне любить. С кем принимать душ. С кем провести остаток жизни.

Он преодолел расстояние между нами и положил руки мне на бедра. Трей Чапмен был прекрасным образцом мужчины. Его тело было стройным и подтянутым, а каждая часть его гладкого точеного пресса выглядела так, будто вырезана только для меня.

— Ну, я рада, что ты выбрал меня. — Я встретила его взгляд, когда он медленно стянул с меня свитер и расстегнул бюстгальтер.

Не думаю, что он действительно смотрел на меня так после того, как мы узнали о беременности. Я чувствовала, что все мое тело меняется, что я стала сосудом для кого-то другого. Моя грудь постоянно болела, а живот уже выступал. В беременности не было ничего сексуального.

— Ты такая красивая, — прошептал Трей, проводя пальцем по моей нижней губе.

Я медленно покачала головой.

— Нет. Я не в форме.

Он наклонился и снял с меня леггинсы с трусиками, позволяя им упасть на пол. Затем он снял свои боксеры, встав передо мной.

— Ты всегда была самой красивой девушкой в мире, Моника. Теперь ты еще красивее, потому что в тебе наш ребенок. — Он положил руку мне на живот. — Я всегда любил тебя. И всегда буду.

На мои глаза навернулись слезы. У меня не было слов. Больше нечего было сказать. Он всегда любил все мои недостатки и то, что он мог отстоять меня даже перед своим отцом, заставляло меня любить его еще больше. Я слегка потянула его за волосы, притягивая к себе и встречая его губы.