Единственный...

Юдина Екатерина

— Я хочу поговорить с вами, — сказал он моему отцу.

Папа кивнул.

— Я тоже хочу поговорить с тобой.

Я была растерянной и, когда Кириан с папой пошли в гостиную, я хотела пойти с ними, но мама меня остановила.

— Пусть они поговорят наедине.

Я до боли прикусила губу, но кивнула, уже в следующий момент замерев от того, что мама меня обняла. От ее рук веяло теплом и той любовью, которую ничем не передать. Все еще были остатки напряжения и непонимания, но вот эта любовь казалась куда важнее.

Я

обняла маму в ответ и опять прикусила губу. Понимала, что еще немного и начну плакать. Поэтому сделала глубокий вдох, после чего, взяв маму за руку, отвела ее и Хтонию на кухню. Там заварила чай, но мы к нему даже не притронулись. Вместо этого разговаривали. Убирали стены и раскрывали все, что было на душе.

В первую очередь мама прикоснулась к моему животу и начала спрашивать про ребенка. Она улыбалась. Так легко и радостно, что даже у меня на душе стало легче.

Но это были светлые моменты нашего разговора. Наступило время для более тяжелых тем.

Я честно рассказала про все, что происходило между мной и Кирианом. Конечно, скрыла более личные моменты, но все же хотела, чтобы мама знала, почему я приняла Агеластоса. Почему полюбила его.

Я бы не сказала, что один разговор решил все проблемы и сгладил остроту. На это требовалось время, но все же теперь мама не была настроена настолько критично.

Когда папа и Кириан зашли на кухню, я сразу обернулась и посмотрела на них. Увидев, что между ними не было сильного напряжения, немного успокоилась и пошла готовить чай для папы.

Родители прямо спрашивали про наши планы на дальнейшую жизнь и, в основном, эти вопросы были заданы Кириану.

На весну была запланирована свадьба и сейчас мы пригласили моих родителей.

Большую свадьбу мы делать не собирались. Приглашали только самых близких людей. Родственников и друзей. Мои родители и отец Кириана. Уже теперь господин Агеластос и Кириан начали общаться и, будто сговорившись, вдвоем искали для меня лучших врачей, которые наблюдали мою беременность и потерю зрения. Думаю, сложное рождение Кириана ударило и по господину Агеластосу. Иногда мне казалось, что он делал все, чтобы такое не коснулось меня и самого Кириана.

Так же был приглашен Гатис.

Я сама принесла ему приглашение, когда впервые пришла к нему в больницу.

Иерон спал и я решила его не будить. Села в кресло и некоторое время просматривала новости в сети, но, услышав какое-то шуршание, оторвала взгляд от телефона и посмотрела на Гатиса.

Он открыл глаза и тоже посмотрел на меня. Приподнял бровь. Кажется, не ожидал меня тут увидеть. Но когда его взгляд опустился и скользнул по моему животу, Иерон широко раскрыл глаза.

«Кириан не может иметь детей» — сказал он хриплым после сна голосом. На меня смотрел как-то странно. Я не могла понять, как именно, но по коже скользнули мурашки.

«Как видишь, вполне может» — я пожала плечами.

Еще несколько секунд Гатис смотрел на меня и мурашки усиливались, но все же он отвел взгляд.

«Понятно. Вижу, что вы с Кирианом не теряете время»

Больше Гатис на меня не смотрел. Он вообще выглядел напряженным, из-за чего я решила, что, может, я ему неприятна, из-за чего долго у него не находилась. Уже вскоре ушла, но перед этим оставила конверт с приглашением на мою и Кириана свадьбу.

Почему-то, при разговоре с родителями, я вспомнила про этот случай и некоторое время молчала.

Уже, когда они собирались уходить, мама спросила, что у меня со зрением. Она заметила, что я стала видеть хуже. Я не стала всего рассказывать, ведь не хотела, чтобы она волновалась. Просто сказала, что, да, зрение ухудшается, но мы стараемся его удерживать.

Хотя, на самом деле, все было более чем критично. Волшебства не произошло. Так просто вернуть зрение нельзя.

Единственный выход — операция.

Она была запланирована в срочном порядке после родов.

А там — или она поможет, или нет.2ffd6d

Третьего не дано.

Родители ушли, а я еще долго чувствовала тепло расплывающееся в груди. Улыбалась и даже напевала песню, засевшую в голове. В хорошем настроении хотела убрать на кухне, вот только, Кириан не дал. Настроение ухудшилось, но, поджав губы, я промолчала. Пошла в ванную. Искупалась и, накинув на себя халат, пошла в спальню.

Уже был поздний вечер и Кириан как раз лежал в кровати, но все равно работал с планшета.

Я подошла и, взобравшись на кровать, легла рядом.

— Я хочу заниматься какими-нибудь домашними делами, — сказала, перевернувшись на бок. Уже теперь живот был весьма ощутим, из-за чего я иногда была очень неуклюжей. Даже пытаясь улечься на кровати, делала это долго и аккуратно.

— Пока что не стоит, — Кириан даже не оторвал взгляд от экрана.

— Со мной ничего не случится, если я разок помою посуду, или протру столы, — я замялась. Некоторое время сомневалась, ведь очень сильно смущалась, но все-таки решила затронуть тему, которая меня волновала. — И меня кое-что беспокоит. С тех пор, как я забеременела, у нас ни разу не было близости. Я… Я не привлекаю тебя такая, как сейчас? Ты не хочешь?..

Кириан поднял голову и посмотрел на меня. Голубые глаза практически опалили. Заставили вздрогнуть.

— Не хочу? — Агеластос отбросил планшет на край кровати и буквально через мгновение оказался рядом. Навис надо мной. Наклонился и, опаляя шею горячим дыханием, спросил: — Ты так думаешь?

Взяв мою ладонь в свою, он положил ее себе на штаны. Там, где чувствовался ощутимый бугор.

— Ты… — щеки запылали и я посмотрела Кириану в глаза. Лучше бы я этого не делала. От его взгляда, на коже тут же вспыхнули уроганчики, разносящиеся по телу жарким огнем.