Ее чудовище

Кресент Сэм

— Ш-ш-ш, я держу тебя, — сказал он, целуя ее шею, притронувшись губами к пульсу.

Постепенно, по мере того, как боль начала утихать, она смогла думать о другом. То, как он держал ее, как нависал над ней. Хоуп нравилось чувствовать его плоть внутри себя.

Его поцелуи, прокладывающие дорожку от ее шеи к груди, посасывая каждый бутон сосков, прежде чем вернуться, чтобы завладеть губами.

Каждый его поцелуй пробуждал огонь в ее жилах. Бист начал выходить из ее киски, только чтобы снова толкнуться

внутрь. На этот раз боли не было.

Она вскрикнула от удовольствия и желания, когда он начал раскачиваться внутри нее.

— Черт, детка, ты так чертовски хороша.

Его движения были размеренными и нарастали с каждым толчком, пока он не вошел в нее каждым дюймом своего члена, и ей нравилось это, она не желала, чтобы это заканчивалось, до тех пор, пока он не довел ее до второго оргазма.

На этот раз Бист присоединился к ней, изливаясь в презерватив.

****

Первый раз не был идеальным, но он никогда не бывает идеальным ни для кого. Бист продолжал нависать над ней и смотреть ей в глаза, пока она медленно открывала их. Он улыбнулся ей в ответ.

— Ты прекрасна, — сказал он.

И он правда так думал. Бист не мог припомнить, чтобы когда-либо видел более красивую женщину, чем эта.

— В следующий раз будет лучше.

— У нас будет следующий раз?

— Ты пытаешься убедить меня, что тебе достаточно одного раза.

Он ненавидел причинять ей боль. На самом деле, у него остался горький привкус во рту, когда он увидел слезы, стекающие по ее щекам, и ему захотелось кого-нибудь убить. Вместо этого он ждал, надеясь, что боль утихнет, как он читал.

Да, он так чертовски низко пал, будучи одурманенным ею, что даже прочел исследование, как трахать девственницу. Это было… жалко.

Он привык к женщинам, которые знали, как принимать мужской член, которым нравилось, когда их использовали и трахали.

Хоуп не была похожа на тех женщин.

Она была девственницей.

Красивой как внутри, так и снаружи.

Даже после всего, через что она прошла.

— Я бы хотел, чтобы у нас был следующий раз.

Он вышел из нее и увидел вспышку боли на ее лице. Но на сегодня достаточно.

— Оставайся на месте.

Войдя в ванную, он наполнил ванну, добавил немного успокаивающей соли и зажег ароматические свечи, и остальное девчачье дерьмо, которое помогает женщинам, когда им больно. Бист вошел в комнату и вернулся к кровати, видя, что Хоуп пытается стащить одеяло.

— Кажется, я велел тебе оставаться на месте.

Она двигалась быстро, но он заметил, что она что-то скрывает. Подойдя ближе, заглянул ей через плечо и увидел то, что она пыталась скрыть.

На его белоснежной простыне, которая была постелена под черными шелковыми простынями, отпечатался признак ее девственности. Он уже видел кровь на презервативе, который выбросил в мусорное ведро.

— Э-э, мне нужно постирать эти простыни. Мне очень жаль.

Обхватив ладонями ее лицо, он поцеловал ее в губы и улыбнулся.

— Тебе не за что извиняться.

Ему… нравилось это.

Бист всегда знал, что он чокнутый ублюдок, и его первобытные чувства подтверждали это. Вид ее девственной крови на его кровати наполнил его чертовски большим удовольствием. Не только это, но и то, что он был поглощен необходимостью сделать ее своей. Чтобы только его член мог трахать ее.

Ты не занимаешься любовью.

Не занимаешься романтическим дерьмом.

Ты не трахаешься с девственницами.

Все его установки дали сбой. Он даже не хотел думать о ее подростковом возрасте, хотя ей уже было восемнадцать.

Обычно, ему не нравились чересчур молодые женщины.

Но в Хоуп было что-то особенное. Она не такая, как все, и, черт возьми, он хотел заботиться о ней.

Он не хотел, чтобы она уходила от него.

Когда он поднял ее на руки, она обхватила его ногами.

— Я должна все убрать.

— Тебе нужно расслабиться в ванне, а я позабочусь об этом. Тебе не о чем волноваться.

Он опустил ее в ванну. Запрокинув ее голову назад, Бист снова завладел ее губами, не в силах отказать себе в удовольствии ее поцеловать.

— Я займусь простынями.

— Это мерзко.

— Нет, это подтверждает, что ты — моя. — Он снова поцеловал ее. — Я еще вернусь. Не выходи из воды.

Войдя в спальню, он снял простыню и уставился на пятно.

Девственница.

Его девственница.

Его женщина.

Что бы ни говорил ему здравый смысл, он чувствовал непреодолимую потребность удержать ее.

Даже когда она планировала уехать из города, он хотел, чтобы она осталась.

Есть способы это сделать.

Он знал, что есть много способов удержать ее. Первым был страх, к которому он не хотел прибегать. Меньше всего ему хотелось, чтобы она его боялась. Он любил, когда она улыбалась ему, разговаривала с ним.

В тот момент, когда страх становился частью жизни, что-то простое, как разговор, становилось вызовом.

В ее жизни уже было достаточно страха, и она видела жестокость этого мира. Он не собирался снова возвращать ее к этому ужасу. Другой способ — беременность. Этот способ ему тоже не нравился, хотя он был бы самым эффективным.

Отогнав эти мысли на задний план, он бросил простыню в корзину для белья и сменил постельное белье, прежде чем войти в ванную. Когда Бист вошел, Хоуп лежала на спине. Увидев его, она села, ее щеки пылали.

Он не стал дожидаться приглашения и скользнул в ванну позади нее, обняв за талию, притягивая к себе так, чтобы она лежала на его груди.