Её проклятие. Его Истинная

– Дориана – почтительная дочь, она, разумеется, исполнит волю своих покровителей и с радостью станет женой Властителя! — голос мачехи разливался, как патока, Дори казалось, что даже стены от него становятся липкими. Того и гляди на них мухи полетят и увязнут.

Девушка невесело улыбнулась. Она сидела в своей комнате, выпрямив спину так, словно ее привязали к мачте.

Дверь открылась без стука.

На пороге стояла Лиз, ее мачеха, в сопровождении двоих мужчин.

— И это ваша девственная красавица? — спросил он неожиданно писклявым голосом.

– Она самая, милорд, — радостно подтвердил дядя.

– Что ж, надеюсь, этой наш Властитель не так быстро наиграется.

Он смотрел на нее, как на вещь. А потом сказал:

— Пусть она встанет.

Вот так, будто Дориана не человек, и не дочка барона, а зверушка, понимающая лишь команды хозяев.

– Милая, милорд Деебор просит тебя подняться, ты слышала? — елейные нотки Лиз стали еще более сладкими. Дори нестерпимо захотелось пить.

Она послушалась, пытливо глядя на посетителя.

Отвратительный милорд подошел к ней ближе, погладил по щеке. Потом расплылся в улыбке, и Дориана увидела, что у него не хватает нескольких зубов на нижней челюсти.

– Какая нежная. Если Властителю придется не по нраву, я сам к вам посватаюсь. — пообещал он.

– Это огромная честь для нас, милорд Деебор! – засуетился дядя.

– Еще бы. Наследство покойного барона вы уже промотали. Единственное, что вам остается, выгодно сбыть его дочь. – нагло заявил посланник Властителя. — Условия вам известны. Так что, я ее забираю прямо сейчас. Только подпишем грамоту о передаче девицы в невесты.

– Не получится, — никто не ожидал, что девушка заговорит. Деебор вздрогнул так, словно с ним беседовала кровать или лампочка.

Лиз дернулась и подпрыгнула. Количество сахара в ее неискренней улыбке резко понизилось.

– О чем она? — голова посланника дернулась, будто благородного гостя вот-вот хватит удар.

– Я - совершеннолетняя.

Дориана облизнула губы, чувствуя, как пересохло у нее в горле.

– И подписывать бумаги должна сама.

– Совершеннолетняя?

Лиз скорбно кивнула.

– Его светлость заключил с нами договор сразу после смерти моего мужа. Но Дориана упросила дать ей время для траура по отцу. А за это время ей успело исполниться девятнадцать.

– Милорд! — взвыл дядя, чувствуя, как денежная река повернула в другую сторону. – Девица просто в шоке от радости, вот сейчас она одумается и согласится, чтобы мы все сами подписали.

– Нет.

Дориана произнесла это чуть ли не шепотом. Но в повисшей тишине ее слова прозвучали громче крика.

– Я отказываюсь выходить замуж. И готова трижды повторить это на площади в Равноденствие.

Дядя взвыл, а Лиз схватилась за голову.

– Слушайте, так не делается! — возмутился Деебор. И голос его от гнева перешел в писк летучей мыши. – Я время на вас тратил, на лошади трясся, потом в горы ваши забирался. А вы не сумели заставить девчонку принять величайший в ее жизни дар!

– Господин! — захныкала мачеха. — Но, возможно, его светлости хватит нашего разрешения?

– Не выйдет, — сердито просипел Деебор, — она дочь барона, наделенная магией. И раз ей уже девятнадцать, может высказать свою волю. Тем более, завтра Равноденствие. Таков закон. Но…

Тут он впервые посмотрел в глаза Дориане, словно принимая, что она не вещь.

– За неповиновение Властителю ты будешь проклята, безумная! Все еще будешь упорствовать?

– Лучше проклятие, чем участь игрушки в лапах жестокого правителя! — твердо сказала девушка.

– Так тому и быть. В темницу ее! — Деебор неожиданно рявкнул, словно полномочия, данные Властителем, смогли наделить его и голосом.

В комнату тут же вбежало двое стражников, которые сопровождали посланника по статусу.

Они притормозили, вопросительно глядя на своего начальника.

– Схватить ее, — Деебор показал пальцем на девушку, — завтра она будет предана проклятию на глазах у всего города. Чтобы другим неповадно было перечить посланнику самого Властителя.

– Мерзавка неблагодарная! — прошипела Лиз, когда Дориану выводили из комнаты, не дав собраться.

Убогий каменный мешок освещала лишь пара толстых, оплывших свечей. По склизким, поросшим зеленью стенам стекала влага. Дориане казалось, ее темница дышала. А огоньки свечей - это два припухших, как у непутевого гуляки, глаза. И они рассматривают ее, насмешливо подмигивая.

Девушка сидела на твердом и узком ложе, обхватив колени руками. Ей хотелось откинуться назад, дать спине отдохнуть. Но мешала брезгливость. Этих стен касаться было нежелательно.

Сколько она тут? Ей казалось, часы прошли с тех пор, как шакалы Деебора кинули ее сюда. Двое мерзавцев еще и ехидно переглядывались, пялясь на нее. Уснуть она тут точно не сможет. Будет слышаться скрежет в замочной скважине.

Что будет с ней дальше?

Дориана ждала наказания за непослушание.

Душа ее обливалась слезами.

Еще так недавно у нее было все. Она дочь барона Линлора. Богатого, щедрого человека из рода Белых целителей. В жизни, на ее взгляд, он совершил всего одну глупость.

После смерти матери Дорианы женился на Лиззет, ее двоюродной сестре. Она вроде бы и родственница. Но впервые Дори увидела ее на церемонии прощания с мамой. Та скончалась после продолжительной болезни. После этого барон Линлор забросил целительство и перестал заниматься благотворительностью. До этого он практически содержал две лечебницы.