Ее Высочество
Шрифт:
– Спи, кабан. А то прибью. Яша, и ты спи. Тебя тоже прибью.
– Не любишь нас, – сказал я печально, – а вот мы тебя почти любим…
Она отрезала:
– Не поверю тебе, если даже скажешь, что после этой ночи наступит утро! Спите.
Она начала посапывать, спрятавшись ко мне в подмышку, я включил виртуальный дисплей и беззвучно двигал в поиске нужные картинки, но в одной как-то прорвалась автоматная очередь, Мариэтта тут же взвилась уже с пистолетом в руке, одурело повела стволом по сторонам.
– Что?.. Где?.. Кто?..
– Инопланетяне, –
Она сунула пистолет под подушку, легла рядом злая и недовольная.
– Чего не спишь?.. Преступления замышляешь? Правонарушения?..
– Выбираю, – признался я скромно, – где больше убитых жертв будет. И трупов мертвых людей.
Она скосила глаза на дисплей, толкнула бедром.
– Ты чего?.. В снайперы жаждешь податься? Так это выборочно, а массовость поражения достигается теперь применением… пропаганды скотоложества, что хорошо и правильно, учитывая политику всех стран по снижению ненужной теперь рождаемости.
– Не дай бог, – ответил я честно. – У нас косплейщики хотят переиграть битву при Азенкуре, а там поражение удалось нанести противнику только благодаря снайперам… Или там были лучники?
– Там были снайперские из тиса, – сказала она, – а ты рассматриваешь современную пластиковую со всеми наворотами!
– Думаешь, – спросил я с тревогой, – и другие заметят?
Она фыркнула.
– Еще бы!.. Как раз все и вцепляются в несостыковки и несоответствия эпохи. Тебя сразу дисквалифицируют еще на этапе отбора.
– Жаль, – сказал я и со вздохом закрыл страницу. Вообще-то уже успел изучить за пару часов, пока она спала, все до тонкостей, хотя даже при моей возросшей мощи вряд ли сумею создать такое чудо. А если сумею, то на полсекунды, выстрелить не успею. – Давай спи. Еще досыпать два часа!
– Какое досыпать, – сказала она недовольно. – Где кофе?.. Ты еще не сделал? Что ты за мужчина? Как же спать без после кофе?
– Щас сделаю, – пообещал я. – Тебе в постель или в чашечку?
Как и положено мужчине, отправился готовить кофе и поджаренные гренки, а она, как и положено женщине, ушла в ванную, где рассматривала мордочку, не появились ли морщинки, нет ли прыщей в подмышечных пещерах, каким кремом намазать лоб, каким нос, а каким щеки, учитывая то, что у меня нет никакого, а дрон может принести не раньше, чем через полчаса.
Яшка, отоспавшись, его проблема прыщей не волнует, прибежал на кухню и сел на толстую задницу, глядя на меня влюбленно-ожидающими глазами.
– Лови, – сказал я.
Не знаю как насчет мух и жуков, но куски бифштекса он ловит лучше любого вратаря.
Она притопала на кухню, завернувшись в полотенце, но там сбросила на свободное кресло, не перед Яшкой же закрываться.
– Где ты его взял, такого смешного? В зоомагазине?
– Подарили, – ответил я небрежно. – Есть у меня друзья, с генами работают в НИИ. С этим что-то не так пошло, как задумано, вот и отдали мне.
– Бракованный?
– Для них да, – сказал я, – им нужна какая-то особо чистая линия, а у него примеси, как и у меня, вот мы и решили жизнь коротать вместе. Ты же знаешь, все гении были двоечниками и обижаемыми представителями правоохренительных структур? Будем жить, обживаться, обрастем со временем женами, детьми, обременительными друзьями…
Она хмыкнула.
– Ну да, Яшка не самое худшее начало.
– Пусть растет, – ответил я. – Когда вырастет и взматереет, тогда… возможно, заведем себе по самке.
Она в предельном презрении к мужскому шовинизму наморщила нос.
– Смотри, не перепутайте их.
– Ничего страшного, – сказал я. – Сейчас закон это допускает. И даже поощряет в рамках борьбы с перенаселением, что, правда, подается как толерантность и мультикультурность в межвидовом сексуальном общении… Тебе с сахаром?
– А сахар как, – уточнила она опасливо, – на сегодня полезен или как?
– Мнения разделились, – сообщил я. – Так что пей одну с сахаром, другую без сахара.
Она подумала, решила по-женски мудро:
– Только сперва безсахарную, а потом с сахаром.
– А бутербродик?
Она изумилась:
– А для чего тогда кофе? Бутербродик побольше. Можно два. И конфет, конфет! С полкило.
– К обеим чашкам?
– Ты кофе давай! А с конфетами разберусь сама.
Я смотрел, как она быстро и часто отхлебывает кофе, почти лакает, как щенок, я пью медленно и по-мужски большими глотками, смотрю с покровительственной усмешкой, что как-то не мое, мне больше привычно острить и высмеивать, так я выгляжу умнее даже тех титанов, у которых нахожу блох или чье поведение считаю предосудительным с огромной и просто недосягаемой высоты своего опыта и своей врожденной мудрости.
Она посмотрела сердито.
– Ты чего?
– Да так, – ответил я откровенно, – любуюсь.
– Чего-чего?
Я пояснил:
– Какая-то ты вся взъерошенная. И хребетик так мило торчит… Кормить тебя нужно лучше. Ребра могу пересчитать, не прикасаясь, и так всю ночь щупал, вот мозоли… Хотя твои вторичные признаки вполне, на обложку модного журнала для мужчин можно… а также женщин и прочих большинств.
Она пропила застрявший кусок бутерброда большим глотком кофе и тут же сунула в пащечку совсем уж гигантский.
– Взъе… – прошипела она с набитым ртом, – взъеро… у нас на работе… и еще… И потому я… вся такая печальная!
Я с интересом посмотрел, как она поспешно глотает кофе, по горлу, как у молодого удава, пошел вниз большой ком.
– Какая прелесть…
Она посмотрела на меня зверем.
– Чего ругаешься?
– Не понимаю, – признался я, – чего это ты сперва казалась такой злой и крутой?.. Прикидывалась?
Она фыркнула.
– С чего это?
– Но вроде бы изменилась…