Ее Высочество
Шрифт:
– Проще создавать на месте, – сказал я. – Как насчет?
Он ответил, не открывая глаз:
– Проще создать золотую монету, а на нее месяц покупать еду. Тебе, наверное, трудно поверить, что обыкновенную ягодку или ломоть хлеба получить намного труднее, чем золото?
– Ничуть, – заверил я. – Золото всего лишь металл. Как медь, олово или железо. И создавать их наверняка одинаково.
– Не совсем, – уточнил он, – но близко. Несопоставимо с их реальной стоимостью. А ты меня удивляешь все больше.
Понсоменер
– К нам направляются четверо.
Рундельштотт пробурчал:
– Так все время мимо ходят целые толпы.
– А эти к нам, – ответил Понсоменер. – У них походка другая.
Глава 4
В шатер вошли трое, громадные, широкие и в кожаных доспехах, что придают им еще более устрашающий вид, чем если бы оказались в металле. Металл – это принадлежность к власти, а кожаные доспехи – это может быть и власть, и дружина знатного глерда, и просто разбойники.
Средний из них, явно старший по возрасту да и по своему положению, моментально охватил нас всех троих цепким взглядом.
– Новенькие?.. Что привезли?
Я ответил солидно:
– Мы высланы вперед от гильдии, посмотреть, что можно купить… а вообще-то собираемся найти надежных людей, с которыми могли бы заключить сделки на поставки рыбы, зерна и овец.
Вожак кивнул.
– Хорошо-хорошо. Мы всем рады. С вас по золотому с каждого. А потом посмотрим, если товара будет много, можем пересмотреть…
Рундельштотт хмыкнул, Понсоменер молчит, еще не понял, я поинтересовался:
– Мы люди солидные, три монетки для нас ничего не значат… но, позвольте поинтересоваться, за что?
Он посмотрел на меня с угрозой:
– Еще не понял? Какой же ты купец? За вашу защиту!
– От нас ты получишь от хрена уши, – сообщил я. – Хрен – это овощ такой. Сладкий.
Он вытаращил глаза, побагровел.
– Что-о-о-о?
– Ты прав, – ответил я и поднялся. – Я не совсем купец, а из охраны каравана. Понс, стань у двери, чтобы ни один не выскочил. А этих я сейчас немножко убью…
Видимо, свою скорую смерть они увидели в моих бешеных глазах, вожак моментально отступил на шажок и выставил перед собой ладони.
– Погоди-погоди! Я же не знал, что вы из охраны!
– Дурак, – сказал я с отвращением. – Неужто гильдия отправила бы двадцать повозок без сопровождения?.. Убирайся вон и больше не попадайся. Я прошел восемь войн, убивал химер и вурдалаков, да мне базарная шпана на один зуб!
Понсоменер отступил на шаг, давая им дорогу, они выскочили с такой скоростью, словно удирающие от волка зайцы.
Рундельштотт сказал с непонятной интонацией:
– А у тебя лицо в самом деле было…
– Какое? – спросил я, не дождавшись продолжения.
– Как у самой смерти, – сказал он. – Слишком быстро приходишь в ярость. Опасно. Для тебя.
– Но сдержался, – возразил я.
– Однако хотелось?
– Еще как, – признался я. – Зверь сидит в каждом из нас, но стараюсь удерживать, хотя и не знаю зачем. Просто учили в детстве, что надо миром. А выпустить из себя зверя хоть и нехорошо, но как сладко…
Он сказал задумчиво:
– Хорошее у тебя было детство. И благополучное королевство. Потому и вот так сразу в бешенство… Такое либо у тех, кто с детства среди войн, либо у тех, кто войны никогда не видел.
Фицрой вернулся против ожидания достаточно скоро. Оживленный, с блестящими глазами и разрумянившийся, бодро потирал ладони и посматривал на всех троих победоносно.
– Отдыхаете? После чего? Да вас самих можно седлать и скакать на ваших горбатых спинах сутки без отдыха!.. Правда, на уважаемого мастера я бы сесть не рискнул… из почтения, конечно, но все мешки на него перенес бы.
Я прервал:
– Что узнал?
– Товары неплохие, – сообщил он, – но так себе. Ярмарка все-таки не столичная!.. Кое-что купил, а продал на другом конце, что за народ здесь и вообще, а?.. Да-да, понял, не скрипи челюстями. Принцессу здесь не провозили.
Я нахмурился.
– Так и спрашивал?
Он посмотрел с укором.
– Так да, вот так прямо. Точно, а как же иначе?.. Ходил по базару и кричал: мы посланы отыскать похищенную принцессу, никто не видел похитителей? Я умею насчет наводящих вопросов, сам знаешь. В общем, здесь не проезжали. Думаю, дорогу стоит сменить, не опередили же мы их!
– Вряд ли опередили, – согласился я. – Это мастер сумел им внушить, что рассыплется от старости, если не повезут среди мягких подушек в повозке, а наша принцесса бесхитростная… Ее точно увозят на коне. Либо верхом, либо в мешке…
Фицрой сразу потемнел лицом, кулаки сжались, сказал люто:
– Сволочи!.. Догоним, никого не пощажу.
Понсоменер поднялся, мне на какой-то момент показалось, что его лицо исчезло, настолько все никакое, человеку-невидимке вовсе не обязательно быть невидимым, достаточно быть просто незамечаемым…
Он сказал ровно:
– Посмотрю. Здесь могут быть не только такие… что заходили.
Фицрой насторожился.
– А кто заходил?
– Больше не зайдут, – ответил я. – Забудь.
Понсоменер тихонько вышел, Фицрой сел со мной рядом.
– Переходим на дороги в сторону Эстрингии?
– Лучше в сторону Кельмии, – ответил я. – В Эстрингии слишком сильны симпатии к Нижним Долинам. А после той резни, что Антриас там устроил, вырывая с корнем сепаратистские настроения могущественных родов, его мелким отрядам там лучше не показываться.