Эффект Буратино
Шрифт:
– Сейчас с Вами будут говорить. Не кладите трубку.
– Я не кладу, – сказал я. – А кто будет говорить?
– Степан Владимирович? – жирный баритон в трубке звучал солидно и как-то ободряюще. – Здравствуйте. Во-первых, разрешите поздравить Вас с Рождеством Христовым…
– И Вас тоже, – промямлил я. – И с Новым Годом прошедшим… А Вы, собственно…
– Вот, вот, – продолжил баритон. – Вспомните, пожалуйста, Степан Владимирович, перед Новым Годом Вам не приносили никакой посылки?
– Посылку? – озадаченно переспросил я, и вдруг вспомнил. – А-а, ну, да, да… Приносили. Только это не мне. Я ребятам говорил, а они сказали, что разберутся и оставили…
– Я в курсе, Степан Владимирович, – мягко сказал баритон. –Мы разобрались. Посылка отправлена Вам по ошибке. Через два часа мы ее заберем. К Вам приедут те же ребята. Вы их узнаете?
– Н-ну да, – неуверенно сказал я. На самом-то деле мы в конторе перед Новым Годом здорово наквасились, и я только и вспомнил, что, действительно кто-то поднял меня с постели и всучил эту самую посылку. Кстати, я даже не представляю, куда ее засунул…
– Надеюсь, с посылкой все в порядке? – строго осведомился баритон. – Дело в том, что там очень важный, ну, скажем, прибор. У вас с заказчиком похожие адреса, и к Вам этот прибор попал по ошибке. Очень хотелось бы надеяться, что с Вами ничего не случилось…
– Ага, – сказал я. – А могло, значит, случиться?
– Я очень надеюсь, что нет, – с нажимом повторил баритон. – Во всяком случае, Ваши издержки, связанные с эти инцидентом, мы незамедлительно и в надлежащем размере компенсируем… А сейчас разрешите откланяться. Еще раз прошу передать посылку нашим представителям в целости и сохранности. До свидания.
– До свидания, – машинально повторил я.
Положив трубку, я огляделся. А ведь, действительно, была какая-то посылка. Я и забыл про нее. Куда же, черт возьми, я ее засунул? Так, ну-ка, подумаем…
Зал я отбросил сразу. Там я уже все осмотрел. В кухне?… Ну, разве что под мойкой посмотреть… Я посмотрел под мойкой. Там посылки не было. Не было ее и в посудном шкафу. И на антресолях в коридоре ее тоже не было. Оставалась кладовка. Правда, туда я мог засунуть ее только разве что по пьяни, потому что уже давно боялся туда даже заходить, такой там был бардак.
Вздохнув, я открыл дверь, отодвинул в сторону выпавшие кастрюльки, оставшиеся от тех славных времен, когда у меня еще была жена, и приступил к осмотру.
Через полчаса, совершенно выдохшись, я понял, что в кладовке посылки тоже не было. К тому же, отчаянно хотелось пива. Выругавшись про себя, я пошел в комнату и, упав на диван, попытался размышлять. Размышлять, откровенно говоря, не хотелось. Я просто смотрел на елку и подумывал о том, не сходить ли за пивом в ближайший ларёк.
Тяжелая мохнатая лапа покачивалась почти у самого пола. На этот раз мне повезло. Классная попалась елка, пушистая… Как я любил когда-то подарки Таньке прятать под такой вот красавицей…
Стоп. Я вздрогнул. Вчера ведь вся нечисть исчезала именно под елкой… И холод оттуда такой ужасный шел, будто дыра прямо на улицу…
Я сполз с дивана и, опустившись на колени, раздвинул ветви. Ну, конечно. Так и есть. Спрятавшись в темной зелени, у самого ствола мирно стояла небольшая картонная коробка, в которой мог разместиться, скажем, принтер. Я осторожно достал ее и вытащил на середину комнаты. Коробка была сравнительно легкой. Я внимательно осмотрел ее, но не увидел никаких надписей, названий фирм, картинок… Вообще ничего. Обыкновенная серая коробка. Правда, по краю шла тонкая желтая полоса. Единственное, что могло привлечь в этой коробке, так это то, что она была открыта.
Ах, сколько же раз мне предлагали в трудных ситуациях прислушиваться к внутреннему голосу. Он уж не обманет. Не знаю, не знаю… В данный момент во мне препирались три голоса. Один с нажимом требовал немедленно открыть коробку и дальше поступать по обстоятельствам. Второй, явно трусливый тип, предлагал ее не трогать, а отнести к двери, поставить там и дождаться хозяина, а – то – как – бы – чего – не – вышло. Третий вообще нудно бубнил, что сначала надо сбегать за пивом. Некоторое время я прислушивался к этой перепалке, потом решительно взял коробку в руки и открыл.
В жатом полиэтиленовом пакете было завернуто что-то, очень похожее на переносной радиоприемник. Аккуратно сняв пакет, я положил его в сторонку и благоговейно взял прибор в руки. Приемник он, действительно, напоминал, но и только. Во-первых, на матовом зеленоватом корпусе не имелось никакого названия. Во-вторых, он был восьмиугольным. И на каждой из сторон вместо динамиков имели место странные, наползающие друг на друга, сетчатые пластины. Шкалы, в известном смысле, не было тоже, вместо нее наверху расположился сложный многоступенчатый верньер. Зато дисковод был самым обычным, и я улыбнулся ему, как старому знакомому. Кроме этого на корпусе имели место: счетчик, о котором свидетельствовали ячейки: «час.», «мин.», «сек.», какая-то линза, больше всего напоминающая объектив телекамеры, и несколько кнопок.
Поколебавшись, я осторожно дотронулся до той, под которой было написано «Вкл.» Панели прибора, верньер, кнопки тут же мягко осветились. На счетчике появились цифры «0 час.» «0 мин.» «0 сек.» Начало было вполне успешным. Я немного приободрился и взглянул на часы. У меня имелся, по крайней мере, еще целый час, и я решил продолжить. Верньер, переливающийся полусотней огоньков, я трогать не решился. Вместо этого я нажал кнопку под дисководом и с удовлетворением убедился, что внутри находится самый обычный DVD – диск, или что-то очень на него похожее. Брать его в руки я не стал. Закрыв дисковод, я стал искать, что бы нажать еще, пока не увидел надпись «Автонастройка». Логика подсказывала, что настроить аппарат сам я вряд ли смогу, и, поэтому, автоматическая настройка будет вполне уместна. Потом я установил на счетчике «0 час.», «2 мин.», «0 сек.» и, еще раз взглянув на часы, нажал кнопку «Старт».
Несколько секунд с аппаратом ничего не происходило. Потом сетчатые пластины начали сдвигаться в стороны и вперед. Из-под них медленно заструился воздух, совсем такой, как над шоссе летом. Я отчетливо видел, как он стекает на пол и расползается вокруг моих ног. Я поспешно поджал ноги под стул и тут ощутил пристальный взгляд. Я инстинктивно оглянулся, но никого не обнаружил. Взгляд был таким пронзительным, что мне стало не по себе. Я посмотрел на прибор и вздрогнул. То, что я принял за линзу телекамеры, горело тревожным рубиновым светом, и этот свет, будто луч лазера, проникал мне прямо в мозг.