Эффект домино. Падение
Шрифт:
— Считай это подарком судьбы, — небрежно хмыкает Брайан. — Можешь не возвращать.
— Мне не нужны от тебя подачки. Я обязательно отдам всё до единого цента!
— Какие мы гордые, твою мать! — парень проводит рукой по волосам, раздражённо вздыхая, и я начинаю чувствовать себя глупо.
Мне становится до такой степени стыдно за то, что он ввязался из-за меня в драку. Как мне теперь учиться с ним в одном классе? Наверняка растреплет всем, насколько ущербная у меня жизнь.
— Спасибо, — произношу, опуская взгляд.
Кроу молча смотрит в мои глаза, слегка
— Как ты здесь оказался? — интересуюсь я уже вслух.
Брайан приосанивается, явно пытаясь скрыть растерянность, а потом выпаливает, как мне кажется, на ходу:
— Искал репетитора по испанскому языку, — и растягивает свои красивые губы в самоуверенной ухмылке.
Хмурюсь, не зная, как реагировать на этот уход от ответа. Он подкалывает меня из-за фамилии или из-за того, что на самом деле знает о моём увлечении?
— Это моя любимая кофейня. Мимо проезжал. — Врёт и не краснеет. — Слушай, Кассандра, — парень присаживается на капот своей Тойоты, опершись на него обеими руками, — мне нужно выучить испанский, а раз ты — его непосредственный носитель, можешь оказать мне взаимную услугу.
Всё-таки он в курсе, что в Мексике говорят на испанском. Уже хорошо.
— В чём подвох? — настороженно вглядываюсь в его глаза, силясь рассмотреть в них издёвку, но вижу только неподдельную серьёзность.
— Никаких подвохов! Плачу пол сотни за занятие.
Я не ослышалась? Пятьдесят долларов? Да за эти деньги он может посещать курсы в частных языковых школах! Святые небеса, что же делать? Соглашаться или нет? Ведь другой возможности может и не быть.
— По рукам? — не дав мне как следует обдумать предложение, Брайан протягивает свою ладонь.
Крепкую, покрытую множеством загадочных линий и, отчего-то, вызывающую доверие к её владельцу. Всё во мне кричит о том, чтобы не поддавалась, но соблазн узнать Брайана поближе, а заодно и вернуть ему долг перевешивает. Слегка помедлив для вида, вкладываю свою ладошку в его, невольно наслаждаясь теплом, исходящим от его кожи. И, чёрт возьми, никогда не верила в мистику и подобную сверхъестественную чушь, но, пока смотрю в зелёные глаза Брайана, меня окутывает чувство, будто я давным-давно знаю этого человека. Словно когда-то не в этом мире наши линии судеб были связаны немыслимым образом, а теперь они снова соединились с касанием наших ладоней, чтобы испытать на прочность.
ГЛАВА 3 КРАСИВЫЙ ЯЗЫК
Брайан
— Привет, самая лучшая женщина на свете! — ору на весь дом, скидывая кроссовки, и быстрым шагом иду на аромат моего любимого печенья.
Когда у этого прекрасного человека в домашнем платье и фартуке выходной, я готов жить на кухне круглосуточно. Что поделать: я из тех парней, путь к сердцу которых довольно прост. Чмокнув маму в щёку, хватаю горячее печенье с противня и начинаю жонглировать им, чтобы побыстрее остудить и закинуть в рот.
— Брайан, — мама как-то подозрительно улыбается, зависнув при виде меня с прихватками в руках, — ты
— Что за бред? — начинаю поглощать сахарное лакомство, чтобы не выдать себя.
Мама звонко смеётся, отчего выглядит совсем юной, и начинает перечислять, загибая пальцы:
— Ты просишь говорить, что тебя нет, когда звонит Моника, каждое утро перед школой наглаживаешь свои рубашки, как будто идёшь на свидание, постоянно что-то напеваешь себе под нос и…
— И? — хмурюсь, перестав жевать.
Чёрт, плохи мои дела, если мой недуг стал заметен невооружённым глазом.
— Обычно, когда ты приходил домой, бурчал что-то среднее между: «Хай, предки» и «Отвалите от меня». А сейчас от тебя чуть ли не лучи расходятся в разные стороны. Ну так кто она?
Моя мама — красивая женщина, очень ухоженная и умная (от неё я унаследовал всё самое лучшее, кстати), но иногда она чересчур наблюдательна. Вздыхаю и, отряхнув ладони от крошек, опираюсь ими на столешницу позади себя. Надо переходить к главному.
— Ма, тут такое дело… — Жесть, я так не смущался, даже когда первый раз приглашал девочку на медлячок. — Через час придёт моя одноклассница. Она будет заниматься со мной репетиторством.
Мама складывает руки на груди, удивлённо приподнимая одну бровь, но продолжает терпеливо молчать, за что я ей благодарен.
— Она будет учить меня испанскому, — зажмурившись, прикрываю лицо ладонью, чтобы не смотреть на свой позор в отражении маминых глаз.
Мысль о репетиторстве была внезапной, совершенно не обдуманной, и мне до сих пор неясно, как я буду выкручиваться из своего вранья. Но дело сделано, и без сообщников теперь никак.
— Брайан, ты в совершенстве знаешь испанский.
— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — всё же смотрю на неё и, неожиданно для самого себя, вижу понимающую улыбку на её лице. — Не проболтайся.
***
— Uno, dos, tres, cuatro… (Прим. авт.: один, два, три, четыре…)
Я по-раздолбайски сижу на своей кровати, согнув одну ногу, и делаю вид, что слушаю свою «учительницу», а сам с интересом её разглядываю. После школы Кассандра переоделась в обычные рваные джинсы и свободную футболку. Я не вижу ни одного обнажённого участка её тела, кроме рук и шеи, но чё-ёрт… Пока она проговаривает числительные испанского языка, как можно незаметнее подтягиваю подушку поближе к своему паху, чтобы скрыть конкретный такой вулкан, выпирающий через тонкую ткань домашних штанов. Никогда не думал, что испанская речь может настолько возбуждать.
— Брайан?
— М-м?
— Ты меня слушаешь? — Агилар сидит на стуле возле стола напротив и смеряет меня осуждающим взглядом.
Прочищаю горло и с улыбкой отвечаю:
— Uno, dos, tres, cuatro, cinco, seis, siete, ocho, nueve, diez, — выпаливаю, как на духу. — Ну как? — Ожидаю услышать похвалу, но она только хмурит свои красивые бровки.
— Я считала до восьми, а не до десяти.
Ну ты и придурок, Брайан. Это же надо так облажаться.
— Я тебя поразил?