Эффект Фостера
Шрифт:
Самое время привести себя в порядок и отправиться туда, где мое сердце начнет биться заново.
***
Я медленно прохаживалась вдоль деревянных стен, наслаждаясь тишиной, разбавляемой лишь лошадиным фырканьем. Раннее солнце заливало своим светом все пространство.
У входа располагался стенд с фотографиями и наградами. В центре была фотография с какого-то очередного состязания: девушка блондинка с длинной косой в экипировке темно-синего цвета верхом на
Конюшню отец подарил моей маме в честь моего рождения. Я и это место были самыми дорогими вещами в ее жизни по ее словам, ведь мама любила лошадей и любила свою единственную дочь.
В конюшне Эвансов все кони содержались в просторных денниках9. Всего таких денников было четырнадцать штук, по семь с каждой стороны вдоль вытянутого по форме деревянного здания. За денниками располагался амуничник10.
Держаться в седле я научилась раньше, чем ходить. Когда мне было три года, родители подарили мне Спаркл – маленького шетландского пони11. Он стал моим другом, с которым я проводила очень много времени, но, к сожалению, умер год назад из-за болезни.
Именно Спаркл стал тем, кто вселил в меня любовь к этим животным. Я решила заниматься верховой ездой, и конюшня превратилась в маленький конный центр. Теперь здесь был рабочий-конюх, часто заглядывал ветеринар, а еще работал тренер. Поэтому позже к строению добавилась лестница на второй этаж и комната отдыха для персонала.
Однако приблизиться хоть немного к триумфу, который в свое время испытала моя мама, у меня не вышло. Верховая езда была для меня только лишь любимым хобби. Отцу не нравилось, что мое увлечение пускает такие глубокие корни, конкур по его мнению был бесполезным занятием. Куда лучше энергетическая отрасль.
Занятие энергетикой, однако, не мешало ему самому увлекаться скачками. Он покупал породистых жеребцов, с которыми занимались тренера, и его подопечные регулярно участвовали в состязаниях. Некоторые из наших лошадей были настоящими чемпионами и брали призовые места в соревнованиях. Как, например, Герцогиня.
Услышав недовольное пыхтение, я подошла к первому деннику. Моя рука легла на рыжую мордочку. Она скинула мою руку, утыкаясь в нее носом. Ноздри под моими ладонями затрепетали, Герцогиня заржала, ведь узнала меня. Приветственное фырканье сменилось нетерпеливым притопыванием: она хотела на волю.
Герцогиня обладала не самым мягким нравом, однако легко шла на контакт, была гибкой, изящной и сговорчивой: самая настоящая леди. Обладательница десятков наград, чемпионка, а еще самая быстрая девочка Юты позапрошлого года.
Я поцеловала сухой лошадиный нос, запах сена, дерева и лошадиной кожи наполнил мои легкие. Скоро начнется сезон скачек, но Герцогиня участвовать в них уже не будет. В свои шесть лет, она выходит на пенсию. И хотя она больше не сможет завоевывать сердца любителей скачек, у нее навсегда останется мое сердце, ведь Герцогиня мой самый лучший друг.
– Пора прогуляться. Но подожди минутку, пойду переоденусь.
Я продвигалась в сторону комнаты-амуничника, иногда останавливаясь у других денников и даря чуточку ласки каждому из своих друзей: пятнистому чемпиону по кличке Тофи, серому с черной гривой Дэшу и мускулистому Рибэл, шкурка которого имела благородный шоколадный оттенок.
Самый последний денник принадлежал Рейджу. Я рассчитывала услышать стук копыт и громкое фырканье, которое призывало бы немедленно выпустить его, но услышала лишь тишину. Посмотрела на другие денники, где располагались лошади Фостеров, но Рейджа не было. Черная Ярость пропал.
Быстрым шагом я направилась к большому выходу из конюшни, который вел к леваде12, где обычно гуляли наши лошади, и тренировочному полю.
Неужели вчера кто-то оставил Рейджа ночевать на улице?
Солнце поднималось из-за горизонта и слепило меня, но черное пятно в леваде мне удалось заметить сразу. Мурашки пустились по всему моему телу, в какой-то момент я поймала себя на мысли, что даже не дышу. Моя Черная Ярость гарцевал на месте, его густая грива развевалась на ветру, на черной шкурке виднелись блики солнца. Из-под копыт коня поднималась пыль, он гордо изгибал шею, как бы предупреждая не подходить к нему. Даже отсюда я слышала его угрожающее пыхтение и топот, а все потому, что рядом с ним был Джефри.
Фостер в одних голубых потертых джинсах, чуть согнувшись, медленно приближался к Рейджи, явно намереваясь укротить жеребца. Светлая шевелюра Джефри была растрепана, под влажной кожей, поблескивающей на солнце от пота, перекатывались мышцы. Он был грязным, в песке, а значит, не раз за это утро был опрокинут Рейджи на землю.
Я не могла оторвать от них взгляда, движения Фостера, как и поступь Рейджи завораживали, заставляли следить за ними, затаив дыхание. Это было похоже на яростный танец, который мог в любую минуту перерасти в сражение. Джефри позволил своему нутру вырваться на волю, и сейчас я даже не могла сказать, кто больше из них был похож на дикаря.
Фостер с самого детства был таким. Грязный, в рваной одежде и с разбитыми костяшками пальцев, ведь в очередной раз успел ввязаться в драку. Я помнила, как он прищуривал глаза, замечая меня поблизости, и никогда не могла понять, что в такие моменты происходило в его голове.
Я прикусила губу от волнения, когда заметила, как он приблизился к Рейджи и положил руку на его нос. В этот момент я всерьез испугалась за Фостера. Один удар Рейджи может оставить самоуверенного придурка инвалидом, если вовсе не отправить к праотцам. Но Рейджи замер, не оттолкнул его, не пустился в бега, не лягнул копытом, он будто врос в землю, предвкушая следующие действия Фостера.
Мне снится это? Джеф только что коснулся коня, который в прошлом году сломал тренеру Олсену два ребра? Даже ветеринару приходилось вводить Рейджа в седацию перед осмотром. И сейчас Ярость так просто позволил себя коснуться?
Я не могла поверить своим глазам.
Фостер ведь даже не был профессионально-обученным наездником. Джефри с детства питал страсть к лошадям, постоянно отирался у конюшни. Однако тренироваться, как я, он никогда не хотел. Ему не нужны были тренера и инструкторы. Он общался с теми лошадьми, с которыми ему позволялось это делать. Мог пропадать в конюшне с утра до ночи, полностью наплевав на правила.