Эффект Фостера
Шрифт:
– Я не знаю, что сделать, чтобы она простила меня, – снова завелся Мейсон.
– Опустись между ее ног и сделай то, что любят девчонки, – посоветовал Хадсон.
– Она даже на километр меня не подпустит теперь.
– Черт, мы сейчас о Барбаре Эванс говорим? Она же перевстречалась с половиной школы, – усмехнулся Хадсон. Моя рука с зажатой в ней вилкой замерла на полпути ко рту. Взгляд остановился на тупом лице Хадсона.
– И что это значит? – сузив глаза, спросил Мейсон.
– А то, что не ей с ее огромным опытом по части чужих членов что-то говорить.
Мейсон перегнулся через
– Ты говоришь о моей девушке, ублюдок! – вскипел он. Хадсон округлил глаза и пораженчески вскинул руки.
– Эй, остынь! Просто парни болтают…
Я не стал останавливать Мейсона, ведь если бы он не сделал этого, то не сдержался бы я. А в таком случае Хадсон бы уже лежал на полу и собирал свои выбитые зубы.
Его слова так сильно разозлили меня, что аппетит пропал мгновенно. Я видел в глазах Мейсона ту же самую эмоцию, что чувствовал сам – ярость. Он не может говорить так о Барбаре, потому что она… потому что она девушка Мейсона.
– Проваливай к черту из этого дома и не надейся, что я еще когда-нибудь прикрою твою задницу! – брат разжал руки, и Хадсон отшатнулся от стола.
– Я же не утверждаю, это просто слухи, – продолжал он болтать.
– Проваливай! – заорал Мейсон, и только тогда его сокомандник наконец ушел.
Я знал, что говорят о Барбаре, на нее всегда обращали внимание, ведь крайне тяжело было не заметить такую девушку. Но я не верил слухам. Наговорить можно было что угодно. Любой обиженка мог так поступить. А зная Барбару, отвергнутых ею было бессчетное количество, взять хотя бы Кая Данкрафта, который вчера проигнорировал ее отказ и решил взять ее против воли.
Черт! В который раз я думал, что обошелся с ним слишком мягко.
Я молча убрал за собой тарелку, и взглянул на хмурого Мейсона.
– А ты как извинялся перед девушкой? – вдруг спросил он.
– Я не извинялся, потому что у меня никогда не было девушки, – пожал плечами я.
Мейсон скептически усмехнулся.
– У тебя их было больше, чем у среднестатистического парня твоего возраста.
Я сложил руки на груди и дернул головой.
– Но ни одна из них не была моей девушкой. Мы спали, гуляли, весело проводили время. Но на следующий день я едва мог выносить каждую из них. – И это была чистейшая правда. Я не был одним из тех парней, которые вели какой-то счет или ставили своей целью перетрахать как можно больше девчонок за свою жизнь. Я просто развлекался, и они развлекались, никто никому ничего не обещал, и соответственно ничем не был обязан.
В каждой из них я пытался отыскать то самое, что заставило бы меня остановиться, но не находил. Эта была заведомо провальная задача.
– Выходит, что и совета мне спросить не у кого, – обреченно выдохнул Мейсон.
– Просто извинись перед ней, лучшего совета ты не услышишь…
– Мейсон Фостер! – раздался крик Джеммы с лестницы. – Я безумно зла на тебя!
Должно быть, Джемма пришла поругать своего сына за позднее ночное появление, за то, что он пришел пьяным или за все непристойные видео. Даже и не знаю, поводов у нее было предостаточно.
Я сдержал улыбку и, приблизившись к Мейсону, хлопнул его по плечу.
– Эй! Не бросай
– Удачи, братишка. И еще кое-что, выкладывать видео было очень-очень тупой затеей, напомни своим придурковатым друзьям больше не делать этого, – бросил я напоследок, и ушел с кухни.
***
Когда я пришел к конюшне, все лошади уже были в поле. Восемь красавцев и красавиц гуляли в леваде. Мой взгляд застыл на Рейдже. Конь спокойно поедал сено, и на первый взгляд казался вполне обычной лошадью. Но он вовсе не был обычным.
Мне всегда нравился Рейдж. Статный красавец с огромной силой, таящейся в этих мышцах. Он никогда не позволил бы укротить себя, и это именно то, что я любил в нем. Он снова и снова рушил надежды Эванса, который вложил в него кругленькую сумму, и это веселило меня. Враг Эванса – мой друг.
Рейдж показывал отцу Барбары, что не все можно было купить и не все подчинялось Эвансу. А Оливер определенно любил держать все под контролем. Каково это, когда обычный конь – животное, спускало Эванса на землю и не позволяло себя сломить? Должно быть чертовски неприятно. Но это было малой карой для такого подонка как Эванс. Я хотел, чтобы он страдал, но понятия не имел что могу сделать, чтобы он испытал настоящую боль.
Я оставил толстовку в амуничнике. Погода сегодня была не слишком жаркой, поэтому футболку я решил не снимать.
– Твой отец сказал не трогать Рейджа, – хмуро бросил Джуд, когда заметил, как я направляюсь к леваде.
– Мне без разницы, что он сказал.
– Потрясающе! Но уволят то меня, – отозвался конюх.
– Значит, тебе не повезло, – безразлично пожал плечами я.
Уже слышу ваше протяжное «о». Но я не был подонком, как считали некоторые и вовсе не был бездушным. Никто не уволит Джуди. Джуд был не самым лучшим работником, а еще частенько курил травку в конюшне, и все об этом знали, однако он все еще был здесь.
Полчаса я провел в леваде с Рейджи. Но ничего нового не добился, мне удалось погладить его, только и всего.
– Давай, подпусти меня, – сказал я коню, который в ответ лишь шевельнул ушами и громко фыркнул. – Я вовсе не пытаюсь лишить тебя воли. Я хочу стать тебе другом, я такой же, как ты.
Я действительно думал об этом. Рейдж и я – изгои, он из-за характера, я из-за моего происхождения. Однако было одно разительно различие: он перестал быть нужным после того, как показал свой нрав, а я не был нужен с самого своего рождения.
– Я рада, что ты вспомнил о таком потрясающем изобретении как футболка, – услышал я самодовольный мягкий голос, который совершенно странным образом заставил меня обернуться. Она стояла в двух метрах от меня, сложив руки на груди и глядя свысока, но с тенью улыбки на пухлых губах.
Я мысленно усмехнулся, поражаясь ее способности казаться больше и важнее при такой хрупкости. Только Барбара умела так делать, ведь отец взращивал это в ней с самого детства. На ее лице не было и следа вчерашней истерики, голубые глаза с легким прищуром лениво скользили по моему лицу, светлая фарфоровая кожа сияла под солнечным светом.