Эффект Икара
Шрифт:
— Меня зовут Джарон Намир, — после небольшой паузы произнес человек в черном. — В нашем с вами прошлом есть нечто общее. Мы оба работали в, скажем так, особых условиях на правительства своих стран.
Внезапно Саксон вспомнил, где слышал подобный акцент. «Израильтянин. А значит, откуда? МОССАД? Один из тех, кому удалось выбраться оттуда, прежде чем война с Объединенным Арабским Фронтом превратила страну в безжизненную пустыню?»
Саксон постарался скрыть охватившую его тревогу. Этот человек знал, кто он такой, и сообщил ему важную информацию о себе или, по крайней мере, дал ложный след. А это означало, что Намир, скорее всего, не собирался оставлять
— Вы позволите мне высказать свое мнение? — продолжал Намир.
Он произнес это с уверенностью человека, знающего, что ему не откажут.
Саксон осторожно взглянул на него:
— Пожалуйста.
— Вы напрасно тратите здесь время и силы. Не буду спорить, в «Беллтауэре» перед людьми, подобными нам с вами, открываются широкие возможности. Но сможете ли вы достичь чего-то значительного? Совершить нечто важное, привнести порядок в охваченный хаосом мир? «Беллтауэр» не в состоянии дать вам такой шанс.
Солдат похолодел:
— Вы пытаетесь меня куда-то завербовать?
Намир некоторое время рассматривал его.
— Я прочел рапорт о провале операции «Кукушка». Вы выжили, хотя шансов у вас было крайне мало, мистер Саксон. Это весьма впечатлило меня. — Он потушил сигарету. — Человек с вашими навыками может быть мне полезен. Недавно во время выполнения одного задания я потерял сотрудника, и вы превосходный кандидат на его место. Это вас интересует?
— Возможно, если вы скажете мне, кто вы такой, черт подери.
— Я же говорил, название вам ничего не…
— А вы попробуйте.
Намир пожал плечами:
— Я полевой командир свободного подразделения спецназа, известного под названием «Тираны». Мы — независимая элитная группа, финансируем себя сами; наша цель — сохранение равновесия на планете с использованием тайных методов.
— Бродячая группа? — нахмурился Саксон. Как и у других сообществ, у спецназа существовали собственные легенды, и среди них слухи о так называемых бродягах — солдатах, отделившихся от своих подразделений и начавших собственный бизнес. Но эти истории всегда казались неправдоподобными. Саксон не верил, что кто-то может продолжительное время действовать в зоне конфликта без поддержки. — Тираны… Не слишком подходящее название для группы людей, несущих добро.
— Это не совсем верно, — возразил Намир. — Это слово происходит от греческого «turannos». Лишь со временем оно приобрело негативное значение… На самом деле оно обозначает человека, который берет власть самостоятельно, а не получает ее по наследству или в результате выборов. Именно это мы и делаем, мистер Саксон. Мы отнимаем власть у тех, кто ее недостоин. Мы восстанавливаем равновесие.
— И все это исключительно из благородных побуждений?
— Ошибки «Беллтауэра» стоили жизни мужчинам и женщинам вашей группы, — мрачно заметил Намир. — Зная это, готовы ли вы вернуться на службу? Будьте со мной откровенны, мистер Саксон. Вы сможете после этого полностью доверять своим работодателям?
Саксон закрыл глаза, и на секунду перед ним возникли призраки.
— У меня есть перед ними обязательства. Я подписывал контракт…
— Который истекает. — Намир небрежно махнул рукой. — Это легко уладить. Если вас останавливает только лист бумаги, поверьте мне, я со всем разберусь. — Не дождавшись ответа, он поднялся и расправил куртку. — Я не предлагаю работу дважды, — сказал он. — И если вы передумаете и решите нас разыскивать, должен вас предупредить: вас будут ждать неприятности.
Саксон
— Мы дадим то, что вам нужно, — сказал Намир. — Тираны помогают своим.
Слова, произнесенные Саксоном, донеслись до него откуда-то издалека:
— Я согласен.
Глава третья
Пирс 86, Нью-Йорк, США
Келсо накинула на голову капюшон толстовки из микрофлиса и поморщилась — с Гудзона дул холодный ветер, и нервы у женщины были натянуты как струны. Она шла быстро, постоянно подавляя желание оглянуться. Ей приходилось огибать кучи мусора и грузовые контейнеры, на первый взгляд беспорядочно разбросанные по причалу. На самом деле рухлядь была размещена так, чтобы создать узкие проходы и помешать людям, которые захотели бы атаковать с суши огромный корабль, пришвартованный у пирса 86. В тусклом сумеречном свете виднелся борт судна — стена из серой стали, нависавшая над Анной. Из ржавеющих портов свисали вереницы китайских фонариков, хлопавших на ветру, на верхней палубе было темно, но женщина слышала топот бегавших там людей и время от времени металлический скрежет. Там из обломков железа и цепей было сооружено большое баскетбольное поле — Анна разглядела его издалека, с моста через Двенадцатую авеню, — и сейчас при свете биолюминесцентных палочек и бочек с горящим бензином шла игра.
Впереди Анна увидела название знаменитого старого судна. Программа распознавания изображений в оптических сенсорах «Шариф» выдала буквы, замалеванные граффити, но все еще различимые: «Интрепид». [4]
Анна продолжала идти к крытому трапу, ведущему наверх, на борт. Когда-то этот старый военный корабль бороздил моря, защищая интересы Америки в водах Тихого океана, Кубы и Вьетнама; судьба и богатые люди спасли его от печальной участи — превращения в миллиард бритвенных лезвий; какое-то время стареющее судно стояло в доке, повествуя о минувших войнах, и даже еще раз послужило своей стране, когда рухнули две башни. [5]Но с тех пор прошло больше тридцати лет; мировой кризис и биржевой крах погубили почтенный корабль. Древние самолеты, выставленные на его палубах, были проданы коллекционерам, а остальное бросили ржаветь. Но люди с городских окраин нашли ему применение, как и многим другим вещам.
Анна заплатила огромную сумму за пароль, чтобы можно было попасть на борт. С кормы, где находились ангары, гремела музыка, эхом разносившаяся по всему судну. В центральной части раскинулось то, что местные называли «мокрым рынком». Дюжины самодельных прилавков, напоминавшие пятно разноцветной плесени, на которых продавались пиратские программы и базы данных, старая техника, бывшие в употреблении импланты. И тут же на сковородках шипела и брызгалась горячая, острая пища — индийская, мексиканская, гаитянская, африканская. На пирсе 86 не действовали законы; нью-йоркская полиция не трогала местных жителей, заботясь лишь о том, чтобы они не выбирались за пределы пристани и чтобы мертвецов уносило дальше по реке, в Нью-Джерси.