Эффект искажения
Шрифт:
Белоснежные острые клыки вонзились в девичью шею, в то заветное местечко, где билась под кожей голубоватая жилка. Он жадно сделал первый глоток крови, свежей, пряно пахнущей. Кровь пьянила, дарила ощущение бесконечного счастья, наполняла безумием. Он упивался ею, утоляя жажду тела и души, пожирал энергию жертвы, ее жизнь.
Потом, когда она содрогнулась и обмякла, он глубже погрузил клыки в плоть, рванул на себя, выдирая гортань, скрывая следы вампирского укуса. И отпустил. Мертвое тело нелепым кулем упало на промерзлую землю.
Утром дом проснется, захлопают двери, и люди найдут ее, куклу Барби в пушистом полушубке
Он достал из кармана пачку влажных салфеток и двинулся к машине, на ходу утирая окровавленные губы. На прощание обернулся и взглянул: мертвая, она выглядела лучше. Не так глупо.
«Привет, малыш. Рано ты встаешь».
«Привет. Собираюсь в универ. А ты почему не спишь?»
«Перевязка, – печальный смайлик, утирающий слезы платочком. – Ску-у-учно. Я скучаю по тебе».
«Я тоже».
«Приедешь сегодня?»
«Конечно. Как обычно. А сейчас мне уже пора. Пока!»
«Жду, жду, жду…» – и ряд сердечек.
Даша закрыла окошко мейл-агента, выключила компьютер. Придет ли сегодня? Денис еще спрашивает! Да она готова была проводить в клинике дни и ночи напролет, забросив учебу и забыв о брате. Сидела бы рядом, держа в руках прохладную ладонь, смотрела в волшебные глаза, слушала бархатный голос. Или сторожила бы сон Дениса, когда он, утомившись, задремывал посреди разговора. Он был еще очень слаб. И Денис постоянно нуждался в ее присутствии. При виде Даши его взгляд сиял искренним счастьем, и казалось, у него даже улучшалось самочувствие, переставали мучить боли. Как хорошо было, когда из-за пролитой в корпусе ртути отменили занятия! Но корпус вот уже три дня как очистили, учеба возобновилась. Даша с Денисом попробовали было соврать, говорили, что пар еще нет, но Рэм Петрович, довольный тем, что сын идет на поправку, мягко пресек их попытки не разлучаться.
– Молодежь, я все понимаю, – говорил он с добродушной улыбкой, – и очень хорошо помню себя в вашем возрасте. Но и вы меня поймите: не могу я допустить, чтобы Даша пропускала занятия. И ночевать здесь я вам, Дашенька, тоже не разрешаю. Не то чтобы мне жалко было места или я не доверял вам, друзья мои. Но что подумает Дашин брат? Не стоит волновать человека понапрасну. Знаю я, какими ревнивыми и подозрительными бывают мужчины, когда речь заходит о дочерях и младших сестрах.
Ребята пытались возражать, но профессор, пряча усмешку, безапелляционным тоном заявлял:
– Часы посещения – с трех до восьми. И ни минутой больше!
Также он настоял, чтобы в клинику и из клиники девушку возил его личный водитель.
– Поскольку вы навещаете моего оболтуса, которому от этого явная польза, я должен хоть как-то вас отблагодарить, – сказал Рэм Петрович, когда Даша попыталась отказаться. – К тому же я здесь старший, значит, отвечаю за вас обоих. И не спорьте, Дашенька, Саша будет каждый вечер в вашем распоряжении.
В этом был весь профессор. Подтянутый, худощавый, чисто выбритый, он кипел энергией и, казалось, умудрялся находиться в нескольких местах одновременно. Иногда он казался суховатым, но забота его была деятельной. Он привык брать на себя ответственность: за клинику, пациентов, за сына. И так же спокойно, без лишних эмоций, принял ответственность за Дашу.
Профессор появлялся дважды в день, осматривал сына и снова возвращался в свой офис, на основную работу.
Денис поправлялся, но очень медленно. Он много спал, почти ничего не ел, и видно было, что ему трудно говорить.
– Рана серьезная, – пояснял Рэм Петрович, – задето легкое. Но вы не волнуйтесь, Даша. Все самое плохое позади. Обещаю: он скоро встанет на ноги. Динамика хорошая, процесс заживления стабильный.
Вчера профессор разрешил сыну пользоваться ноутбуком. Правда, не больше пятнадцати минут – утром и вечером. Все отпущенное время Денис тратил на переписку с Дашей. И как же коротки для обоих были эти драгоценные минутки…
С сожалением взглянув на темный экран монитора, Даша быстро собралась и спустилась на улицу, где ее уже ждал в машине Сергей. Вчера брат все же настоял на том, чтобы отвозить ее на учебу. Он порывался и забирать Дашу из универа, но она решительно воспротивилась, сказав, что пишет курсовую и проводит много времени в библиотеке. И ей, мол, будет стыдно перед подругами, что ее чрезмерно опекают. Сергей, не вникавший в дела сестры, поверил. Неохотно отказавшись от своей идеи, попросил Дашу возвращаться домой дотемна. Но самого его по вечерам частенько не было дома, а Саша, водитель Рэма Петровича, исправно доставлял ее до подъезда, так что причин для беспокойства Даша не видела. Она не захотела рассказывать брату о Денисе, понимая, что случай с его ранением обязательно напугает Сергея. В свою очередь, брат тоже не торопился делиться тем, где пропадает целыми днями. Обоих это устраивало. Они оба немножко лгали из любви друг к другу, при этом каждый верил преподнесенной лжи…
Первой парой был семинар по истории России. Даша подошла к аудитории, собралась было открыть дверь, но рука замерла в воздухе.
– Кто вам сказал? – донеслись из аудитории слова, произнесенные хорошо поставленным, спокойным голосом. – Во-первых, это было мое решение – расстаться. Денис обиделся, хотел досадить, отсюда и странный выбор… пассии.
Красивый голос принадлежал Яне. В ответ раздался многоголосый девичий щебет, и суть всех высказываний сводилась к одному: разумеется, так оно и есть. Кто же поверит, что красавицу Яну можно променять на эту, как ее… никакую, неяркую – в общем, серую мышь?
Даша сделала глубокий вдох и дернула дверь. Вошла, отчаянно стараясь выглядеть независимо и гордо, а на деле чувствуя себя отщепенкой. Девчонки, только что горячо обсуждавшие ее персону, смотрели насмешливо. Яна не снизошла даже до того, чтобы бросить мимолетный взгляд.
Отношения с Денисом не сделали Дашу более популярной. Скорее наоборот: теперь девушки стали сторониться ее – то ли из зависти, то ли из-за нежелания обижать Яну. Парни же, как и прежде, не обращали особого внимания.
Сама Яна держалась молодцом: казалось, ее ничуть не задел поступок Дениса, который любая девушка сочла бы предательством и оскорблением. Но черноволосая красавица оставалась улыбчивой и невозмутимой. Она не бросила сопернице ни одного упрека, не позволила себе даже косо посмотреть в ее сторону.
Даша уселась на свое место, не зная, что и думать. Кто кого первым бросил? Есть ли разница? А вдруг Денис и вправду стал встречаться с нею от безысходности и обиды на свою бывшую девушку? По неопытности она не предположила, что обида и уязвленная гордость могут двигать самой Яной.