Эффект искажения
Шрифт:
А вот и сама хозяйка – белокурая и прекрасная. Анастасия Станиславовна, в дымке нежно-голубого шелкового одеяния, выбежала навстречу сыну. За нею спешил Рэм Петрович.
– Мам, пап, я в порядке, – поспешно проговорил Денис, предваряя вопросы.
– Миша, веди его в мой кабинет, – встревоженно сказал профессор.
– А вы, Дашенька, пойдемте со мною. – Анастасия Станиславовна, увидев сына, сразу успокоилась и мягко взяла девушку под руку. – Я покажу вам вашу спальню.
Поднявшись на второй этаж, женщина привела Дашу в небольшую, затянутую светлым шелком, словно бонбоньерка, комнату.
– С ним все будет хорошо, – произнесла Анастасия Станиславовна, словно угадав ее мысли. – Отец о нем позаботится.
– Мне надо поговорить с Рэмом Петровичем, – сказала Даша.
Ей нужны были ответы на все вопросы. Разум требовал внятных объяснений происходящему, и девушка надеялась, что профессор сумеет их дать.
– Конечно, – улыбнулась Анастасия Станиславовна. – Утром ты не только встретишься с Рэмом, но и познакомишься со всей нашей семьей. Должны же они видеть, кого спас Денис.
– Вы знали… – Даша едва не расплакалась, пораженная благородством этой женщины. – Знали, куда он едет?..
– Конечно, – кивнула Анастасия Станиславовна. – У Дениса нет от нас секретов. Кстати, ничего, что я на «ты»?
Даша рассеянно мотнула головой. Какими же душевными силами надо обладать, чтобы отпускать единственного сына на борьбу с нежитью? А потом ждать его, зная: он может не вернуться? И теперь, вместо того чтобы рыдать от счастья и облегчения, еще вежливо, с удивительным спокойствием, интересоваться у спасенной, как можно к ней обращаться…
– Спасибо, – прошептала девушка.
– Не за что. – Анастасия Станиславовна едва заметно улыбнулась. – Это наш долг. Ты голодна?
Даша прислушалась к себе. Она не ощущала голода, а при мысли о еде ее затошнило. Вдруг вспомнился китаец с кровавой дырой во лбу…
– Нет, спасибо.
Ей хотелось только спать.
– Тогда тебе лучше лечь, – сказала Анастасия Станиславовна. – Я разбужу тебя рано.
Женщина вышла. Даша скинула куртку и сапоги, заглянула за шелковую ширму, где оказалась дверь в ванную. Встала под душ, с наслаждением смывая с себя пыль и грязь. Выйдя из ванной, рухнула на постель и мгновенно отключилась…
Ее разбудил голос Анастасии Станиславовны:
– Пора вставать…
– Доброе утро, – улыбнулась ей Даша, вскакивая с кровати.
Стоявшие в углу старинные часы с маятником показывали пять. Девушка выглянула в окно: за ним царила темнота, подсвеченная далекой бледной зарницей. Значит, недолго ей удалось отдохнуть… Но Даша чувствовала себя бодрой и свежей, как будто проспала всю ночь.
– Тебя ждут в столовой, – сказала Анастасия Станиславовна. – Ранний завтрак. Семейная традиция, – пояснила она, встретив удивленный взгляд девушки.
На женщине было свободное зеленое платье простого покроя, подчеркивавшее изящество ее фигуры. Глядя на нее, Даша вдруг вспомнила: ей не в чем выйти к столу. Серый свитерок никак не сойдет за приличный наряд. Но даже если бы и сошел, его не с чем надеть. Джинсы и сапоги, безнадежно испорченные катанием по склону, грязной горкой лежали в углу, где она их вчера оставила.
Здравый смысл подсказывал: вряд ли родственники Дениса ждут, что девушка, только что спасенная из лап вампиров, явится к столу в умопомрачительном туалете. А на душе было грустно: ей так хотелось быть красивой для любимого и его семьи!
– Приводи себя в порядок и одевайся, – проговорила Анастасия Станиславовна, указывая на стоявшее в углу кресло.
На спинке кресла висело белое платье из какой-то тонкой, приятной на ощупь ткани, рядом на полу стояла пара светлых туфель.
– Это мое. Думаю, будет как раз. И вот еще…
Она подала девушке запечатанную коробочку с роскошным комплектом нижнего белья и деликатно отвернулась.
Даша быстро приняла душ, оделась. Все пришлось впору. «Нужно что-то сделать с волосами», – подумала она.
– Позволь мне.
Анастасия Станиславовна взяла с туалетного столика щетку и принялась осторожно расчесывать густые Дашины волосы.
– Тебе не нужны никакие ухищрения, – тихо говорила она. – Ты красива естественностью и свежестью. Юность – вот твое главное украшение.
Она распустила волосы, окутав плечи, словно серебристым плащом:
– Вот так. Подойди к зеркалу, посмотри, как ты хороша.
Даша послушно подошла. Смотрела и не узнавала: зеркало отразило хорошенькую… нет, красивую девушку. У нее были правильные, тонкие черты лица. Платье красиво облегало стройную фигуру, а его белизна выгодно подчеркивала нежный румянец щек и яркость губ. И глаза у Даши были не просто серые, а цвета дымчатого топаза – блестящие, загадочные, опушенные темными длинными ресницами. И волосы не русые, а пепельные, серебрящиеся на свету. Наверное, впервые в жизни Даша понравилась себе, поверила в свою красоту, поняла, что увидел в ней Денис.
– Пойдем, нас уже ждут, – сказала Анастасия Станиславовна, направляясь к двери.
Покинув комнату, они прошли длинным коридором к лестнице. Даша ощутила, как затрепетало сердце: внизу ее ждал Денис. Все еще бледный, он тем не менее выглядел вполне бодрым и здоровым. Строгий серый костюм и светлая рубашка делали его старше и еще красивее. Денис смотрел на Дашу восхищенным взглядом.
Даша сделала шаг по ступеням. Сколько таких сцен она видела в мультфильмах и кино! Они всегда были завершающими, эти сцены – неотъемлемый элемент хеппи-энда. Многочисленные Золушки, Белоснежки и принцессы, прекрасные и счастливые, шагали по широким дворцовым лестницам навстречу замершим от восхищения прекрасным принцам, которых обрели после долгих лишений и борьбы за любовь.
И вот теперь она сама, в белом платье, спускалась по мраморным ступеням, а внизу, в просторном бальном зале, освещенном золотыми огнями, ее ждал самый красивый, самый лучший юноша в мире. Ее принц. И Даше отчаянно хотелось верить, что это и есть хеппи-энд их страшной сказки. И что дальше будет как в обязательной присказке. Главное, чтобы перед неизбежным «умерли в один день» было заветное «жили долго и счастливо».
Денис галантно протянул руку, как бы помогая Даше преодолеть последние несколько ступеней, а на самом деле – чтобы просто лишний раз коснуться ее. Анастасия немного помедлила, остановилась посредине лестницы, позволяя влюбленным побыть наедине хотя бы несколько секунд.