«Эффект истребителя». «Сталинский сокол» во главе СССР
Шрифт:
Обе цели стояли рядом, буквально в метре друг от друга. Пришло время решать. Окончательно и бесповоротно.
Майкл Абрахам Лоренц Младший, сын итальянских эмигрантов, выросший в Техасе, сделал свой выбор. Прицелился. И нажал на курок.
Эпилог
— Семен! Семен!
— Чего раскричалась, баба? Здесь я, — чинящий телегу мужик, бородатый, с длиннющими руками и выглядящий абсолютно нескладно, степенно поднялся и отложил молоток.
— Скачи к Кириаку, быстрее! — женщина начала успокаиваться и аккуратно убрала выбившиеся из-под платка волосы.
— А чего спешка-то? Чего случилось?
— Жена его рожает, вот чего! Дохтур, хорошо, проезжал, помогает. Но говорит – тяжело чего-то. Бабка Настасья говорит, что может, и двойня будет! А она в таких делах… Сам знаешь!
— Как двойня? — мужик удивленно почесал затылок.
— Так! Как Господь послал – так и двойня! Скачи давай!
— А чего спешить? Чем Кириак-то сподобит?
— Дурак, что ли, совсем, прости Господи?! — женщина всплеснула руками. — Дохтур говорит, помереть баба его может.
— Ох ты ж нехорошо, — помяв шапку в руках, Семен водрузил ее на голову и потопал к лошади.
— Ну быстрее, ну!
— Не понукай, не кобыла! Видишь, запрягаю.
Погода была не очень, да и не вовремя как-то отъехал грек. Но туч на небе не осталось – разошлись. Ярко светившее солнце совсем не обещало проблем и неприятностей. Мимо, к дому Триандафилловых, степенно прошагал поп. Видать, тоже прослышал про радость. Или, может, беду – пока что было неясно.
— Стой, дура! — окрикнул Семен жену, уже собиравшуюся убегать обратно. — Где искать-то его? На полях?
— Ой! — та, осознав, что чуть не убежала, не сообщив столь важной новости, прижала руки к груди. — Нет, он в Ефимовку поехал, к кузнецу!
— Ясно. Лады. Н-ну-у, пошла! Пошла! — Семен направил повозку в ворота. Лошадка неспешно потрусила, понемногу набирая ход.
А тремя часами позднее в родной дом ворвался побледневший грек, по дороге едва не вышибивший дверь в собственные сени. Ворвался – и остановился, видя радостных повитуху и священника, а также степенное лицо незнакомого врача.
— Как? Как? — в груди что-то сдавило, и нормально задать вопрос крестьянин не смог.
— Двоих сыновей тебе Господь отмерил, — Настасья, принимавшая еще самого Кириака, ободряюще улыбнулась. — И супружница твоя живая. Спит сейчас.
— Да, именно. Сильная у вас жена, — закивал врач. — Но я рекомендую ей покой, минимум неделю. И травы ей надо будет позаваривать. Настасья Ильинишна знает, я с ней подробно сей вопрос обсудил.
— А вы…
— Владимир Сергеевич я, Лестинов, доктор медицины. К Тофорову Сергису Марковичу еду. Вот, проездом через вас.
— Бог послал, — Настасья ткнула перстом в "красный угол". Кириак послушно перекрестился.
— Владимир Сергеевич? Спасибо огромное. И вам, Настасья Ильинишна, тоже. Дай вам Бог счастья.
— Думай, как сыновей называть будешь. А мне еще в город ехать надо. И сходи в церковь, свечку поставь. Не проезжай тут дохтур, не вытянула бы я всех.
— Да что вы, Настасья Ильинишна, — пожал плечами врач. — Это мой долг – помогать страждущим.
— Как знаете, — проворчала бабушка, уже накидывающая на плечи шаль. — А тебе еще раз говорю – свечку поставь.
— Конечно, поставлю. И имена придумаю. Хотя… А чего думать-то! Младшего Владимиром назову, в честь вас. Ну а старшего – Сергеем, как батюшку вашего. Вы не против?
Врач, молодой еще мужчина, только лишь смущенно покраснел и развел руками.
Подарок Владимиру Триандафиллову от судьбы в виде старшего брата-близнеца стал, пожалуй, первым поворотом Вселенной с, казалось, намертво предначертанной ей дороги.
Поворотом, из-за которого история планеты Земля пошла совсем другим путем.
Сейчас также не самым известным фактом является тот, что в годы Депрессии многие американцы ехали в СССР на заработки.
Опять же, реальный факт из нашей с вами истории. Малоизвестный, к сожалению.