Эффект Люцифера
Шрифт:
Ученики класса всемирной истории одной школы в Пало-Альто, штат Калифорния, как и многие из нас, не могли понять жестокости Холокоста. Почему это расистское, невообразимо жестокое социально-политическое движение приобрело такую популярность? Неужели обычные граждане не знали или, может быть, не хотели знать о тех страданиях, которое оно принесло евреям — их друзьям и соседям? Чтобы объяснить ученикам, что привело к Холокосту, их учитель, Рон Джонс, решил использовать новаторские методы обучения. Он отложил на время привычные дидактические методы и перешел к эмпирическим.
Для начала он сказал ученикам, что на следующей неделе они попробуют воспроизвести в классе некоторые аспекты нацизма. Несмотря на это предупреждение, «ролевая игра», происходившая в
271
Jones R. The Third Wave // Experiencing Social Psychology / Ed. by A. Pines, C. Maslach. New York: Knopf, 1978. P. 144–152.
Во-первых, Джонс установил в классе новые жесткие правила, которые нужно было беспрекословно соблюдать. Все ответы должны были состоять не больше чем из трех слов и начинаться со слова «сэр». При этом ученик должен был встать по стойке «смирно» у своей парты. Против этих и других произвольных правил никто не стал возражать, и атмосфера в классе начала меняться. Более общительные и более интеллектуальные ученики потеряли популярность, и доминировать в классе начали те, кто не так хорошо умел выражать свои мысли, но был лучше физически развит. Новую идеологию назвали «Третьей волной». Ученики придумали особое приветствие — поднять руку в виде чаши — а также речевки, которые нужно было кричать в унисон по команде. Каждый день появлялся новый лозунг: «Сила в дисциплине»; «Сила в сообществе»; «Сила в действии»; и «Сила в гордости». Еще один лозунг учитель приберег «на потом». «Своих» узнавали благодаря тайным рукопожатиям, а о тех, кто критиковал «новый порядок», нужно было докладывать учителю, потому что они считались «изменниками». За лозунгами последовали действия — в школе были повешены плакаты, призывавшие учеников вступать в организацию, объяснявшие, как «правильно» сидеть, говорить и т. д.
К 20 ученикам класса присоединились другие, и скоро преданных сторонников «Третьей волны» было уже около сотни. Школьники продолжали игру уже по собственной инициативе. Они выпустили специальные членские билеты. Некоторые ученики были изгнаны из класса. Члены авторитарной группы единомышленников наслаждались своим новым статусом и оскорбляли бывших одноклассников.
Затем Джонс по секрету признался ученикам, что их новая идеология — часть общенационального движения, призывающего под свои знамена тех, кто готов бороться за политические перемены. Они «избранные, их выбрали, чтобы помочь в этом благородном деле», — сказал он. На следующий день был запланирован митинг, на котором новый кандидат в президенты должен был объявить по телевидению о создании новой программы: «Молодежной третьей волны». Более двухсот школьников заполнили актовый зал средней школы Кабберли, с нетерпением ожидая его выступления. Возбужденные участники «Третьей волны», в одинаковых белых рубашках с самодельными нарукавными повязками развесили плакаты по всему залу. Самые мускулистые стояли на страже у дверей, а по залу расхаживали друзья учителя, играющие роли репортеров и фотографов. Включили телевизор, и все замерли в ожидании. Затаив дыхание, школьники ждали грандиозного заявления о том, какими будут их следующие свершения. «Сила в дисциплине!» — хором скандировали присутствующие.
Вместо этого учитель показал им фильм о Нюрнбергском процессе; на экране появились призрачные образы истории Третьего рейха. «Свою вину должен признать каждый — никто не может утверждать, что не принимал участия». Это были заключительные кадры фильма и конец эксперимента. Джонс объяснил, зачем собрал всех в этом зале. Игра вышла за рамки первоначального намерения. Он предложил новый лозунг: «Сила в понимании». Он завершил свою речь следующими словами: «Вами манипулировали. Вы поддались манипуляциям и потеряли себя».
У Рона Джонса возник конфликт со школьной администрацией, потому что родители отвергнутых учеников начали жаловаться, что новый «режим» унижает и запугивает их детей. Тем не менее он пришел к выводу, что многие ученики извлекли из этого «эксперимента» важный урок, на собственном опыте убедившись, с какой легкостью можно манипулировать их поведением, если они будут бездумно подчиняться власти, основанной на фашистской идеологии. В своем более позднем эссе об «эксперименте» Джонс пишет: «После этого я еще четыре года преподавал в средней школе Кабберли. За все это время никто так и не признался, что посещал митинги „Третьей волны“. Нам всем хотелось об этом забыть». (Несколько лет спустя Джонс ушел из школы и начал работать с учениками специальных учебных заведений Сан-Франциско. По мотивам его эксперимента был снят впечатляющий фильм под названием «Волна» (The Wave). Он шаг за шагом описывает, как нормальные дети создали псевдогитлерюгенд [272] .)
272
The Wave — телевизионная докудрама, режиссер Александр Грэсхофф, 1981 г.
Власть авторитета не только заставляет подчиняться. Она способна определять реальность и изменять обычное мышление и поведение. Вот пример: эксперимент, который провела Джейн Элиот, скромная учительница третьего класса средней школы из небольшого городка Райсвилля в штате Айова. Учительница задумалась о том, как научить белых детей из небольшого фермерского городка, где почти не было представителей национальных меньшинств, тому, что такое «братство» и «толерантность». Она решила на личном опыте показать им, что значит быть «хуже» и «лучше» других, жертвой предрассудков или их носителем [273] .
273
Peters W. A Class Divided Then and Now. Expanded ed. New Haven, CT: Yale University Press, 1985. Петерс участвовал в съемке обоих фильмов: документального фильма, снятого ABC News: The Eye of the Storm (доступен через Guidance Associates, New York) и снятого позднее на PBS Frontline: A Class Divided (доступен по адресу:shows/divided/etc/view. html).
Учительница сказала детям, что одни ученики в классе лучше других, а другие хуже — просто из-за цвета их глаз. Она сказала, что люди с голубыми глазами «лучше» людей с карими глазами и подтвердила это заявление множеством «доказательств», иллюстрирующих этот факт, — например, что у Джорджа Вашингтона были голубые глаза, а у отца одного ученика (который, по словам этого мальчика, его ударил) — карие глаза.
С этого момента, сказала миссис Элиот, в нашем классе дети с голубыми глазами относятся к «высшей» группе, а дети с карими глазами — к «низшей». Дети с голубыми глазами, у которых якобы более высокий интеллект, получили особые привилегии, а дети с карими глазами, вошедшие в «низшую» группу, должны были подчиняться правилам, подтверждавшим их второсортность, — например, носить воротничок определенного цвета.
Голубоглазые дети, которые до этого были дружелюбными и открытыми, отказались играть с плохими «кареглазками» и даже сказали учительнице, что нужно предупредить директора школы, ведь «кареглазки» могут что-нибудь украсть. Скоро во время перемен начались драки, и один мальчик признался, что ударил другого «в живот», потому что «он назвал меня „кареглазкой“, как будто я черный, как будто я ниггер». Уже на следующий день кареглазые дети начали хуже учиться и стали подавленными, угрюмыми и агрессивными. Они говорили, что чувствуют себя «печальными», «плохими», «глупыми» и «ненужными».
На следующий день ситуация изменилось с точностью до наоборот. Миссис Элиот сказала детям, что ошиблась, — на самом деле это дети с карими глазами лучше, а дети с голубыми глазами — хуже, и привела новые доказательства, подтверждающие эту «цветную» теорию добра и зла. Теперь голубые глаза принадлежали не «счастливым», «хорошим», «добрым» и «милым» детям, а детям плохим, как вчера это было с кареглазыми. Старая дружба была на время забыта, и ее место заняла враждебность — до тех пор, пока этот эмпирический проект не был закончен. С детьми провели встречу, на которой объяснили его смысл, и все они вернулись в свой наполненный радостью класс.